Александр замер, ощущая жар её дыхания на своей коже. Слова Камиллы были подобны яду, сладкому и смертоносному одновременно. Он знал, что вступает на опасную территорию, что сделка с Богиней – это игра с огнём, где ставка – его собственная душа. Но жажда прикоснуться к чему-то большему, чем он сам, была слишком сильна, чтобы отступить.
– Я понимаю, – прошептал он в ответ, стараясь сохранить твёрдость в голосе, несмотря на волнение. – Я готов принять этот риск. Готов сгореть, если это цена за возможность познать истинное божественное.
Камилла отстранилась, и на её губах появилась едва заметная улыбка.
– Тогда добро пожаловать в мой храм, Александр. Здесь ты познаешь и славу, и боль, и, возможно, даже вечность. Но помни, твой путь будет полон испытаний. Не каждый смертный способен выдержать близость богов.
Она отвернулась, будто отпуская его корабль в бескрайнее море, оставляя наедине с надвигающейся неизвестностью. Александр замер, потерянный в этом внезапном шторме чувств, понимая лишь одно: сейчас начинался неизведанный, терпкий вкус его новой истории любви. В этот миг Камилла обернулась, и бриллиант, словно сторожевой маяк на её груди, вспыхнул изумрудным огнём.
– Александр, подними глаза. Не прячь взгляд, когда говоришь со мной.
Камилла провела длинным, накрашенным ногтем по его подбородку, заставляя его запрокинуть голову. Её губы тронула лёгкая, почти незаметная улыбка.
Александр сглотнул, ощущая, как пересохло в горле. Он ёжился в кресле, его руки дрожали, но взгляд был полон обожания.
– Богиня, я… я клянусь Вам в верности. В каждой мысли, в каждом вздохе. Я принадлежу Вам целиком и полностью.
Она рассмеялась, тихим, мелодичным смехом, от которого по коже пробежали мурашки.
– Целиком и полностью? Какие громкие слова, Александр. Доказать сможешь?
– Как угодно. Что прикажете?
Его голос был хриплым от волнения.
Камилла задумалась, лениво рассматривая свои ухоженные ногти.
– Хорошо… Докажи свою преданность прямо сейчас. Докажи её тем, что, как говорят, принадлежит тебе меньше всего.
Она сняла туфельку с высокой шпилькой, обнажая идеально гладкую стопу.
– Поцелуй её, – прошептала Камилла, медленно поднимая босую ногу к лицу Александра. Кожа её лодыжки, тронутая неоновым светом, казалась бронзой, а изящный взлёт стопы напоминал застывшую в воздухе птицу.