Послышался звук приподнимающейся стены где-то в темноте, чьи-то голоса… противный грохочущий звук приближался к ней. Только потом она различила в нём лай. Было поздно… Свора голодных кровожадных псов в темноте стала набрасываться на неё со всех сторон и лишь отголоски собственной боли после того, как они откусывали её плоть одновременно в разных местах стали ей отчётливо понятны…
Лиана в ужасе проснулась и вскочила с постели, включив свет. Она стала метаться по своей комнате, всё ещё находясь, в шоковом состоянии от сна и не знала, куда деться. Сердце бешено колотилось, готовясь выпрыгнуть из груди. Она безумно боялась собак с самого детства, даже самых маленьких и безобидных и после такого сна у неё было чувство, что её сердце множество раз чуть не остановилось от страха.
Она пошла на кухню. Заварила себе зелёный чай с жасмином и стала ждать утра.
Falax species zezum (лат.в переводе
«Наружность вещей обманчива»)
Золотое время
Легкий ветерок приятно гладил по лицу и развивал волосы профессора, направляющегося по длинной аллее из высаженных кипарисов и других парковых деревьев. Фонтаны били ключом.
На улице было множество животных, и все они были безопасны. У них была подавлена агрессивность с помощью чипа. Некоторые из них были биороботами, в основном, собаки. Настоящих животных вблизи «Цивилизации», построенной людьми «Новой эры», уже было трудно найти. Они продолжали существовать в хорошо контролируемых заповедниках или очень далёких лесах, которые люди перестали посещать, ведь всё для них было создано в городских агломерациях.
Правительство извело почти всех животных, считая, что они представляют угрозу. Также, угрозу, по мнению правительства, представляли люди без надлежащего государственного тоталитарного контроля. Историю «отчистили» от некоторых фактов, которые, по мнению известных лиц, также могли способствовать экстремизму.
На протяжении долгих лет, политическая идеология успешно продвигалась к этой цели – к совершенно «санированному» обществу, где больше не было места бунтам, репрессиям, революциям, междоусобицам, войнам и даже помыслам о свержении нынешней власти, поскольку она не была определена как власть и её контроль не был явным.
Теперь не с кем было сражаться и нечего делить – всё было поделено на агломерации лишь для территориального понятия и карт местности, а все социальные процессы и гражданские дела, теперь решались «машинами» или «искусственным интеллектом».