Эрик стоял над разбитой кружкой, чувствуя, как вода пропитывает его носки. Он не слышал, чтобы ветер усилился, не видел, чтобы окно открылось. Кружка была тяжелой, с толстым дном – такие не падают сами по себе. Он наклонился, собрал осколки, пальцы дрожали. Надпись "Лучший брат" теперь была разорвана: "Лу" на одном куске, "чший" на другом. Он бросил их в мусорное ведро, но звук стекла о металл заставил его вздрогнуть, как выстрел в тишине.
Он вытер пол тряпкой, стараясь не думать о подвале, окурке, шагах. Утро уже близилось – за окном небо стало серым, как старое одеяло, которое слишком часто стирали. Эрик заварил кофе, хотя знал, что не уснет, даже если захочет. Кофеварка шипела, наполняя кухню горьким запахом, и он смотрел, как капли стекают в стеклянный кувшин. Анна ненавидела кофе. "Пахнет, как горелая резина," – говорила она, морща нос, и пила чай с мятой, которую рвала прямо у реки. Эрик улыбнулся этой мысли, но улыбка вышла кривой, болезненной. Он давно не вспоминал Анну такой – живой, с ее смехом и привычкой грызть ногти. Чаще приходили другие картины: ее тело на берегу, волосы, спутанные водорослями, и пустые глаза, глядящие в никуда.
Он взял чашку и сел за стол. Книга все еще лежала там, рядом с запиской "Прости". Эрик потянулся к ней, но остановился. Вместо этого он достал из ящика старую коробку – жестяную, с облупившейся краской, где хранил вещи Анны. Полиция отдала ему немногое: заколку, браслет с треснувшим камнем, пачку сигарет, наполовину пустую. Он открыл коробку, и запах ментола ударил в нос, слабый, но все еще живой. Эрик высыпал содержимое на стол. Заколка была простой, металлической, с погнутой шпилькой. Браслет – дешевый, из тех, что продают на рынке за пару крон. Сигареты – "Marlboro Lights", ее любимые. Он взял пачку, повертел в руках. Внутри что-то звякнуло.
Эрик нахмурился, вскрыл упаковку. Между сигаретами лежал ключ – маленький, ржавый, с коротким зубчатым краем. Он не помнил, чтобы видел его раньше. Полиция ничего не говорила о ключе. Эрик поднес его к свету, пытаясь разглядеть хоть что-то – буквы, цифры, метку. Ничего. Только ржавчина и холод металла. Он сжал ключ в кулаке, чувствуя, как острые края впиваются в кожу. Откуда он? От чего? И почему он оказался здесь спустя двадцать лет?