– Ты слишком много знаешь.
Голос прозвучал низко, негромко, но его холодная, безапелляционная уверенность сделала слова окончательными. Это не был вопрос, не угроза – лишь утверждение, простое и не оставляющее сомнений.
Управляющая дёрнулась, вздрогнула, губы её открылись в беззвучном протесте, но даже говорить она не осмелилась. По её щекам всё ещё текли слёзы, но теперь это было лишь рефлекторное проявление страха, который уже заполнил её изнутри, сдавил горло, не давая даже вздохнуть.
Раймонд медленно поднял руку и коснулся пальцами чёрного камня, лежащего на столе перед ним. На его поверхности, гладкой, как зеркало, скользнули едва заметные серебряные прожилки, дрогнули, словно живые, будто что—то внутри древнего минерала почувствовало прикосновение.
Женщина вскрикнула.
Она не успела сделать ни шага назад – её тело задрожало, и кожа, ещё мгновение назад целая, вдруг покрылась тонкими, извилистыми трещинами, словно под гладкой оболочкой её плоти скользнула чужая сила. Трещины разрастались, покрывая руки, шею, лицо, но не просто растрескиваясь – они чернели, разрывались, как будто её сущность осыпалась слой за слоем, обнажая свет, что рвался наружу изнутри.
Её грудь судорожно вздымалась, а бесплодная попытка вдохнуть превратилась в прерывистый, сдавленный стон.
Аурелиус наблюдал за процессом с лёгким прищуром, будто изучал новое явление. Симеон склонил голову, не глядя в сторону обречённой – ему был важен сам процесс, а не личность, на которой он проявился.
Камень под рукой Раймонда дрогнул.
Управляющая выгнулась назад, пальцы её сжались в судороге, а затем – с хрустом, едва уловимым, но пробирающим до костей – трещины раскрылись, и из её тела вырвался ослепительный свет. Он хлынул наружу, выбросив в воздух всполохи энергии, похожие на дым, но более плотные, извивающиеся, будто обретающие форму в момент освобождения.
Раздался странный, звонкий звук, похожий на треск раскалывающегося камня. В следующий миг тело женщины рассыпалось.
Она не рухнула, не упала, не закричала. Она просто превратилась в серый пепел, который осел на каменный пол под столом. Всё заняло секунды – никто не шелохнулся. В воздухе осталась едва уловимая дрожь, напоминание о том, что здесь только что было живое существо.
Раймонд медленно убрал руку с камня, провёл ладонью по пиджаку, не глядя на осевший пепел.