В отличие от ровного, как будто вылизанного берега со стороны шлюза, берег на нижнем бьефе был сильно изрезан, образуя такие милые каждому рыболову бухточки и поросшие тальником островки с узкими протоками. Каменистый берег сменялся небольшими песчаными косами, на одной из которых я и обосновался. Совсем недалеко высилась гребенка ГЭС.
Это было зрелище, к которому я уже попривык за прошлое лето, только на этот раз плотина была не справа, а слева от меня.
Щуки уже успели отметать икру, но настоящий жор еще не начался, поэтому мне пришлось достаточно потрудиться, прежде чем мою блесну далеко, почти в самом начале проводки, схватила небольшая, по здешним меркам, хищница килограмма на два весом. Она оказалась довольно бойкой и прежде, чем я ее вытащил, успела пару раз выпрыгнуть из воды, тряся головой с разинутой клыкастой пастью.
Так же беспокойно она вела себя и на берегу: прыгала, пружинисто изгибаясь, на крупном ослепительно белом песке. И после нескольких прыжков превратилась в какое-то совершенно фантастическое страшилище.
В довершение ко всему она умудрилась еще и укусить меня за палец, когда я сделал неосторожное движение, вытаскивая из зубастой пасти глубоко застрявший тройник. Каждый рыболов знает, что следует особенно опасаться зубов этой хищницы: нанесенные ей раны могут быть довольно глубокими и не сразу заживают.
Кровь из раненого пальца долго не хотела сворачиваться. Я вошел по колено в уже теплую воду, опустил в нее ладонь и смотрел, как вытекающая струйка крови постепенно растворяется в прозрачной струе. Меня совсем не волновала полученная травма, но, когда мне надоело стоять в воде, я вышел на берег, растянулся на горячем песке и присыпал им ранку, подобно тому, как мама присыпала мне в детстве порезы растолченной таблеткой стрептоцида.
Солнце, стоящее почти в зените, было уже по-летнему жарким, и ни одного дуновения ветерка не пробегало по сверкающей глади реки.
Незаметно для себя я задремал. Я нисколько не опасался обгореть на солнце.
Каждый год, с первых теплых солнечных лучей я привык, как говорил отец, оставаться в форме номер раз. Поэтому, нисколько не стараясь специально загорать, самым естественным образом приобретал недостижимый для иного горожанина шоколадный цвет.
Вероятно, я проспал довольно долго, потому что, когда я приподнял голову, солнце уже успело значительно изменить свое положение на небосклоне. Больше того, из ослепительно сияющего шара оно успело превратиться в призрачный тусклый кружок, окруженный светлым нимбом.