Сливянка
Мама была отличная хозяйка. Уже в Грузии она не только растила двоих детей, но научилась вкусно готовить дичь, которую в изобилии приносил отец в сезон охоты. Но жизнь в Грузии, честно сказать, я помню довольно плохо, а вот пребывание в Мукачево запомнилось очень ярко. Помню, еще издали я чувствовал запах вкусной еды, которую готовила мама.
Отец был мясоед. Поэтому мама даже в национальный украинский борщ неизменно добавляла изрядный кусок мяса, как правило, с мозговой костью, которую отец любил со вкусом обгладывать своими крепкими белыми зубами. Даже пельмени, которые она лепила сама, мама варила на мясном бульоне обязательно с косточкой. Пельмени мы всегда ели как суп, а отец заканчивал еду мозговой косточкой. Одним из любимых наших блюд были жареные пирожки. Отцу больше нравились пирожки с зеленым луком и яйцами, а мне эти и все другие: и с вареной картошкой, и жареным луком, и с капустой, и с ягодами.
Впрочем, не обходилось и без накладок, особенно, когда пытались освоить нечто новое. Так, отцу долгое время хотелось освоить изготовление «сливянки», то есть самодельного вина из слив. Я не знаю, кто больше приложил руку к этому напитку. Отец или мама, но эффект оказался просто ошеломляющим. Помню, подготовились к процессу изготовления наливки со всей тщательностью. Приобрели большую бутыль литров на двадцать, всевозможные резиновые трубки для отвода воздуха. Ну и все прочее.
Когда созрел урожай слив типа «угорка», зарядили аппарат и принялись ждать. После завершения процесса брожения, отец процедил полученный продукт и пригласил на дегустацию свояка – дядю Колю. Тот с удовольствием явился, и они употребили по паре рюмочек. Отец, у которого желудок был более чувствителен отправился в «ригу» почти сразу. А дядя Коля долго крепился, но, когда он пришел на следующий день к маме весь зеленый и заявил, что умирает, мама поняла, что со «сливянкой» что-то не так, и отправила все содержимое бутыли на помойку. Помойка в виде выгребной ямы была устроена под забором в глубине нашего участка. Дело было уже глубокой осенью, все фрукты и овощи уже давно были собраны, и на помойке беспрепятственно копались наши куры, которых мама ласково называла «мои проституточки». Впрочем, это прозвище навряд ли можно было назвать справедливым, потому что петух на полтора десятка кур был только один.