– Боюсь узнать твой следующий вопрос.
Алекс закатывает глаза и выглядит смешным. Он вообще в жизни другой, не такой, как на экране. И уж точно не похож на себя, когда надевает шлем и садится в свой гоночный болид.
Мы остановились на людной улице у киоска с едой. Алекс заказывает какое-то блюдо с креветками и лапшой для меня. Себе что-то овощное, неострое, по-любому полезное.
И опять я какой-то неправильной получаюсь. Модель, а ем жаренные в масле креветки с макаронами под каким-то соусом.
– Не боишься здесь есть? – спрашиваю, разглядывая, с каким аппетитом Алекс накинулся на свои овощи.
– Не-а. У меня крепкий организм. И это хорошее место. Ну так что, когда были твои первые отношения?
Впивается взглядом. В них до сих пор голод и некая смешинка. Его все это забавляет.
– Я могу не отвечать? Сомневаюсь, что журналисты будут этим интересоваться, – ухожу от ответа.
Алекс облизывает губы. Мне кажется, они соленые и чуть было не спросила, так ли это.
Марта, соберись!
– Журналисты они такие.
Прет напролом.
Выдыхаю, выражая протест против такого уж очень личного вопроса, и поднимаю глаза. Смотрю с тем же упорством, что и сам Алекс.
– Ясно, – делает вывод. Уверена, неправильный. – Он был старше. Несчастная любовь и куча страданий, которые подтолкнули тебя к тому, что ты обязательно добьешься в этой жизни успеха и докажешь этому старому козлу, что тот потерял.
Алекс перекидывает ногу на ногу и продолжает пялиться с таким видом, будто прочитал меня, мои мысли и всю мою жизнь, как открыл три жареные фисташки – легко.
– Хорошо, – прищуриваюсь.
В груди горит чувство, похожее на желание бунтовать.
– Твои последние отношения? – задаю тот же вопрос.
Эдер отворачивается.
Заглушаю удары сердца и представляю ту, с кем он был когда-то. Девушка точно красивая. В сети нет никакой подтвержденной информации на этот счет.
Шумы вокруг нас возымели свойство приглушаться.
– Ну же, Алекс! Обещаю, никому и ничего не расскажу.
– Ага, именно это ты мне и обещала в ту ночь. А спустя пару месяцев начала шантажировать. Нет тебе пока веры, Марта, – звучит вроде как весело, а у меня кислота от его слов на коже. Щиплет, болью дерет.
Прав же.
Опускаю взгляд на пустой бокс с едой. Желудок не пустой, но дыра там чувствуется отчетливо.
– В восемнадцать лет. Мы встречались два года, потом расстались. Я выбрал гонки, она другого человека, – ответ прозвучал быстро.