Через некоторое время в палате появилась медсестра. Она молча схватила меня за руку, взяла кровь из вены и ушла, не удостоив меня даже взгляда. Спустя несколько минут нам принесли еду. Каша, кусок хлеба и чай. Судя по скудному рациону, это был завтрак. Значит, сейчас утро.
Соседи сели и начали есть. Абсолютно синхронно, словно так было задумано. Я последовал их примеру. На вкус еда была как вода, даже хлеб, будто лишенный всякой плотности и вкуса. Я надеялся, что обед окажется лучше.
После завтрака снова пришла медсестра и поставила мне капельницу.
– Что это? – спросил я, но она лишь молча продолжила своё дело и, не ответив, покинула палату.
Через некоторое время меня стало клонить в сон. Я пытался бороться с этим, но веки наливались тяжестью, и вскоре я провалился в темноту.
Когда я снова открыл глаза, передо мной стоял поднос с едой. Соседи уже ели – так же синхронно, как и утром. Я удивился, ведь казалось, что я просто моргнул, а не спал. Но раз принесли еду, значит, прошли часы? Я решил, что, вероятно, проспал целый день, и, не раздумывая, взялся за ложку. Но пища не изменилась: каша, хлеб, чай.
После еды в палату зашел врач и жестом пригласил меня следовать за ним. Он молча провел меня через коридор, показывая туалет и душевые. Во всём отделении царила гнетущая тишина. Казалось, кроме нас двоих здесь не было ни души.
Вернувшись в палату, я попытался снова заговорить с соседями, но они синхронно приложили палец к губам, давая понять, что говорить нельзя.
Спустя какое-то время тишину нарушил пронзительный звук, похожий на писк в ушах. Мои соседи встали и одновременно вышли из палаты. Я последовал за ними.
Выйдя в коридор, я увидел, как десятки пациентов двигались в одну сторону – к туалету. Все шли ровными рядами, слаженно, будто механизмы одного большого механизма.
Открыв дверь, я замер. Здесь не было кабинок, не было разделения на мужской и женский туалеты. Вдоль стен стояли два ряда унитазов – по пятнадцать штук в каждом. На сливе каждого лежали аккуратно сложенные пять салфеток. Люди молча занимали свои места.
Я заставил себя подчиниться общему ритму.
Когда снова раздался короткий сигнал, все поднялись и так же синхронно двинулись к душевым. Они располагались вдоль стен, по пятнадцать в ряду, но самого душа не было – лишь тридцать сливов в полу.