Я напряг слух, но кроме музыки ничего не услышал. Он, заметив мою попытку, слабо усмехнулся.
– Музыка включается не для нашего спокойствия. Она заглушает звон, чтобы пациенты не могли определить, какой сегодня день и какое время суток. Но если хорошо прислушаться, можно уловить отдалённый звон.
Я снова напряг слух… и вдруг понял, что он прав. Где-то на самом краю слышимости, под гнетущими нотами пианино, пробивались слабые металлические переливы.
Потрясённый этим открытием, я сглотнул и решил спросить соседей, почему они здесь. С каким диагнозом их положили в эту больницу?
Ответ последовал мгновенно.
– Это уже не важно, – ровно произнёс мужчина. – Мы здесь до конца.
После этих слов он встал, подошёл к замаскированному окну и замер, будто пытаясь впитать в себя призрачные звуки колоколов.
Я хотел что-то сказать, но в этот момент ко мне приблизился второй сосед – тот, что всё это время молчал, наблюдая за нашей беседой. Теперь он стоял рядом и, склонившись ближе, прошептал:
– Я здесь больше двадцати лет. Видел многих… Тех, кто приходил, и тех, кто уходил.
В его словах мне почудилась надежда.
– Уходили? – переспросил я. – Значит, выписка возможна?
Он на мгновение задержал на мне взгляд, в котором не было ни радости, ни отчаяния – только безразличие.
– Возможно.
Я хотел спросить, почему он сам здесь так долго, но он опередил меня:
– Я просто действую аккуратно.
С этими словами он лег на свою койку, отвернувшись лицом к стене.
Эта фраза застряла у меня в голове.
Что значит – «действовать аккуратно»?
Я ещё не знал, но чувствовал: мне предстоит это выяснить. И, возможно, не самым приятным способом.
Следующий прием пищи отличался от предыдущих. Теперь к привычному набору добавился стаканчик с лекарствами: две капсулы – голубая и красная. Только в отличие от фильма Матрица, выбора у меня не было. По правилам больницы, я должен был выпить их обе. Какое наказание последует за отказ, выяснять на собственном опыте не хотелось.
Я не знал, от чего лечат моих соседей по палате, но таблетки у них были точно такие же. Как узнать у врача подробности лечения, если по правилам отделения я не могу с ним разговаривать? Стоило мне только об этом подумать, как дверь палаты открылась, и внутрь зашел врач. Он подошел ко мне и спокойно произнес: