На полпути в кухню Вайолет набрала номер Венди – судорожно, поспешно, запрещая себе останавливаться для дальнейших раздумий. Она с этим покончит, вот так разом. Ха! Словно звонок – финальное действие, а не акт, запускающий длинную цепь событий.
– Похоже, у меня галлюцинации, – выдала Венди вместо приветствия.
Вайолет сразу ощетинилась.
– И нечего острить, – сказала она в трубку.
– Я раз восемьдесят звонила, не меньше. Начала думать, что тебя постигло пресуществление.
Вайолет напомнила себе, что имеет диплом юриста. Что однажды раскрутила ведущую авиакомпанию на компенсацию физического и морального ущерба пассажирам, каковой проистек из прокисшего апельсинового сока, поданного на борту. А сумма компенсации, между прочим, имела шесть нулей.
– Ты не вправе была ставить меня в подобное положение, Венди.
– Погоди, ты что, мои сообщения не слушала? Господи, Вайолет, там же все объяснено. Я неверно расшифровала пожелания целевой аудитории.
– Ты что, издеваешься?
Голос взмыл к куполообразному потолку оранжереи и стал стекать по стеклянным стенам. Семья Вайолет не из тех, в которых общаются на повышенных тонах. Сама Вайолет отличается уравновешенностью – тем страннее, тем постыднее поймать себя практически на визге.
– Венди, это… В смысле, сама знаешь, как мне тяжело… Я хочу сказать, разве только в другой вселенной я могла бы чисто теоретически обрадоваться такому… такому…
Определенно, собственные эмоции выходят у Вайолет из-под контроля. Она прижалась лбом к стеклянной стене, в глаза бросился древесный дом от «Кастом Седар» – он и определил приобретение ею и Мэттом дома основного. Ее жизнь – идеальный пейзаж, шедевр ландшафтного дизайнера. Но процесс разрушений уже запущен этим разговором. С сегодняшнего дня все изменится, и это необратимо.
– Как ты его отыскала, Венди?
– Это долгая история.
– Не сомневаюсь.
– Мне сделалось любопытно, – продолжала Венди. – Не только что, а некоторое время назад. И я начала копать.
– Когда?
– Неважно.
– В данном вопросе я решаю, что важно, а что нет.
– Господи, Вайолет! Я всего-то разок с его патронатной матерью пообщалась. И то в незапамятные времена. Не думала, что она снова проклюнется, а вот же. Пару месяцев назад она мне позвонила. Вот ты говоришь, я с прибабахом, – это ты ее не видела. Джоан Баэз[13]