– Твоя речь мало похожа на извинения. Ты просто оправдываешься. А потом, ты вовсе не советовался, а высказал своё решение относительно отъезда.
– Ты и правда взрослеешь не по дням, а по часам. Сколько же слов появилось в запасе за последние семь часов?
– Ну, если тебе так интересно, то около тысячи. Для познания мне стоит лишь погрузиться в сон, и всё, чем владела моя мать, словно перетекает в меня из потоков вечности. Развитие интеллекта происходит гораздо быстрее, чем физическое.
– Я рад, что в дискуссии тебе не будет равных, и всё же прошу простить меня! Я искренне раскаиваюсь и впредь буду именно советоваться с тобой.
– Я думаю, что пройдёт не так уж много времени, и ты сам поймёшь, когда можно будет покинуть меня.
Примирение состоялось, и все направились домой. В последующие дни Альгерон старался обдумывать свои слова и поступки, не желая больше выслушивать упрёки от дракона, да ещё совсем юного.
Прошло ещё две недели, и, когда они в очередной раз отправились на охоту за куропатками и те взлетели, поднятые собаками, Рена собрала губы в трубочку и выпустила тоненькую струйку пламени в их направлении. Через несколько мгновений три опалённые куропатки упали к ногам Альгерона. Он глядел на неё с восхищением, а она смотрела на него и улыбалась.
Немного погодя она заговорила:
– Ещё пара недель – и я смогу увеличить поток пламени в несколько раз, а это значит, что ты сможешь отправиться в город. На один день, как ты и обещал. Если ты меня обманешь, я не смогу тебе доверять и со временем покину тебя. Я предупреждаю, чтобы знал. Больше всего драконы ценят верность и платят за верность своей жизнью.
Две недели в обществе остроумного и весёлого питомца пролетели очень быстро, и вот настало утро прощания. Собрав в дорогу всё необходимое и облачившись в доспехи, Альгерон занялся снаряжением Таира и Фарго. Коню он надел латы на голову, шею и грудь, а на собаку накинул лёгкую, но прочную кольчугу. После этого Альгерон пожелал всем удачи и терпения. Сантея, которая оставалась в компании Рены, явно нервничала. Её что-то беспокоило, но она, к сожалению, не могла говорить. Когда путешественники отъезжали, Альгерон показал Рене и Сантее, что, став на край площадки, примыкающей к пещере, можно следить за ними, когда они спустятся в долину и будут идти по открытой местности до самого леса. По реакции обеих он понял, что они будут стоять на площадке, до тех пор пока путешественники не скроются в лесу.