И так я попадаю в плен его рук.
Как и этой ночью, когда добровольно предавалась любви, расплавляясь под его прикосновениями.
– Нет, Эля. Нет, нет, нет! Я люблю тебя, слышишь? – зашептал он, удерживая меня в кольце своих рук, подобно безумному.
Шахов запрокинул мою голову вверх, и свет от его фар ослепил меня. Тогда он увидел мой взгляд и нахмурился:
– Его больше нет, – жестко произносит он.
Не верю!
– Твоего мужа нет, и некому тебя забрать, Эля. Я не позволю больше.
Страшно. От собственного бессилия и его безграничных возможностей – страшно. Я вцепилась в его руки, которые уже заледенели на ночном морозе. Артур продолжал удерживать меня так сильно, что становилось невыносимо жарко.
– Ты моя, Элечка. Забудь о муже. Я – твое настоящее.
Его крепкие руки схватили меня за подбородок, а внимательные глаза впились в мое лицо. Я шумно выдохнула, ведь этот лес точно станет моим концом.
– Я знаю, что есть виновный! Есть виновный, Артур!
Мои губы обветрились, и мне пришлось их облизать. Я не чувствовала собственную кожу от холода и оцепенения, и лишь снег хрустел под нашими ногами.
Артур дергается, устремляя взгляд на мои губы, и на секунду его глаза опасно затуманиваются.
– Глупости все это, Эля.
Трясу головой, отрицая его слова. Я знаю, что это не глупости. И я знаю, кто к этому причастен, Артур не переубедит меня.
Он держит меня. Его глаза опасно впились в мои.
Повиснув в его руках совсем без сил, я выпаливаю:
– Я все знаю! Знаю, кто виновен… И ты знаешь, Артур!
Шахов с шумом вбирает в себя воздух, и я не успеваю договорить.
В следующую секунду он выпускает меня из рук, но лишь для того, чтобы схватить за плечо и подтолкнуть меня к своему внедорожнику.
– В машину, Эля. Хватит бегать и искать виновных: твой муж погиб, не соблюдая технику безопасности. Ты едешь со мной. И без глупостей.
Наша встреча случилась осенью. Тогда я шла с очередного приема психотерапевта и была слишком угнетена, чтобы посчитать случайности – не случайными.
На приеме я впервые за долгое время почувствовала злость:
– Эля, вам необходимо заботиться о своем питании. Вы ведь едва на ногах стоите, – в который раз настойчиво повторял Сергей Иванович и каждый раз негодовал, если я этого не выполняла.
– Мои мысли заняты совершенно иным, вы не понимаете?
– Чем же? – подбирается Беляков, приготавливаясь записывать каждое мое слово.