Если мне не удавалось поговорить с ней на уроках или после, я ощущала энергетический голод, словно меня как таковой не существует. Разумеется, в силу возраста я не могла правильно оценить свое состояние. Всё, чего я хотела на тот момент, – чтобы Маша была моей подругой и ничьей больше. Тот факт, что кто-то мог быть ей интереснее, причинял мне боль. Я ещё не знала, ситуация с тем, что я ставлю подругу на пьедестал, будет повторяться раз за разом в моей жизни. «Нет, я делаю всё правильно», – говорила я себе и раз за разом совершала промахи в отношениях с Машей. Часто писала, звонила, заискивала, предлагала миллион идей досуга. Любой нормальный человек начал бы сторониться, и с Машей так и произошло.
Мне нравилось в ней буквально все: внешность, стиль, манера говорить, почерк. А еще Маша буквально обожала английский язык, и на уроках ее знания были самыми обширными. Мне английский не давался, плюс наша преподавательница наводила на меня страх своими строгими выпадами, требовательностью и таким тембром голоса, словно она готова вести меня на плаху. К Маше же она с первых дней прониклась симпатией, поскольку в нашей подгруппе по английскому по уровню подготовки она была совсем как Катерина из «Грозы» – луч света в темном царстве.
Каким-то чудесным образом я тоже начала проникаться любовью к английскому языку. Я часто брала у Маши видеокассеты с молодежными фильмами, а также музыкальные диски Бритни Спирз и Аврил Лавин. Я искала переводы их песен в журналах, подпевала, ну, и сама Маша периодически помогала мне развивать мои лингвистические способности. Разумеется, я в стороне не оставалась и поддерживала ее по другим предметам. С тех самых пор я люблю английский, и мне нравится говорить на нем, находясь где-то заграницей.
Сейчас, спустя годы, я понимаю, почему у меня так и не получилось стать лучшей подругой Маши. Она подпускала близко либо тех, кто был круче, сильнее характером и популярнее, либо тех, кто был готов много делать для нее и признавал в ней лидера. Я вроде бы и могла относиться ко второй группе, но все же в глубине души чувствовала, что быть под чьим-то крылом мне некомфортно. Может, Маша тоже это понимала, а может, это был жизненный урок, и наши души когда-то договорились, чтобы я его прошла.
Закончив школу, мы с Машей отдалились друг от друга. Она тоже, как и я, переехала в Челябинск, точнее, была там набегами – во время сессий. Меня же захватил и увлек новый город, я вдруг почувствовала, что тоже могу быть кем-то и не надо искать пример для подражания. Я поняла, что сама хочу им быть.