Прикрепленный к запору, всегда на виду, мотался брелок из зеленого металла с указательный палец длиной, похожий на обрезок очень толстого карандаша. Может быть, Сергей и не обратил бы на него внимания, но он просто узнал этот металл, вспомнив тяжелые пластинки, что держал в руках в медблоке. Назначение брелочка он не понял, но повесил его на цепочку и надел на шею, чтоб никогда не снимать. Хоть какая-то память, подтверждающая, что все прошедшее не было бредом. Хорошенько подумав, он не стал никому ничего рассказывать. Все равно не поверят, и, чего доброго, шизиком сочтут.
А по ночам снились ему звезды. Не мерцающие, земные, а яркие, неподвижные черной космической бездны. И ровно через неделю после всего случившегося приснилась Аля. Аринда. Приснилась, не исподволь вплетаясь в прихотливый сюжет сновидения, а буквально ворвалась в сон, обрывая его. Перед закрытыми глазами возникло ее лицо, напряженное, сосредоточенное. Девушка смотрела прямо перед собой немигающим, внимательным взглядом, держа у висков кончики пальцев и упорно звала его по имени. Сергей изумленно откликнулся:
–Алька?! Ты?
Ее глаза чуть улыбнулись, и девушка произнесла не очень понятную фразу. Или это был набор слов?
– Запомни, – сказала она, – Два… четыре… два… патруль… контроль… ультра,.. два… четыре… два, запомни! – и пропала.
Сергей немедленно проснулся и сел на кровати, спустив голые ноги на мягкий поролон прикроватного коврика.
– Что бы это значило? Два, четыре, два… Пароль? Код? Ладно, я запомню.
Уснуть он не мог долго. Почти до утра просидел, закутавшись в одеяло, и все думал о странной своей судьбе, о безжалостности нависшего над ним рока, о тщетности своей жизни.
Первая книга «Если сможешь – забудь.» Чуть выше на странице автора.
Он казался сам себе таким несчастным, глупым и невезучим, что даже ему, уже давно не ребенку, откровенно хотелось плакать. Но он не заплакал, пережил.
Черный космос так и не ушел из его снов, вот только Аринда больше не снилась, как он себя не настраивал.
Зимнюю сессию Сергей, к ужасу домашних, с треском провалил. Учеба потеряла всякий смысл. Иметь профессию никак не связанную с космосом теперь казалось невозможным. Кое-как дотянул до лета и бросил-таки институт. Он готовился все свободное время и поступил совершенно в другой по профилю технический вуз на военную кафедру, чтобы стать специалистом по ракетным двигателям. Никогда он еще не учился с таким усердием.