Уже хотела встать и отправиться к флаеру, чтобы лететь домой, как на Жанкино место вдруг кто-то плюхнулся. Приглядевшись слегка расфокусированным от алкоголя взглядом, я поняла, что это мой бывший одноклассник Пашка.
С Пашкой нас многое объединяло. В первую очередь – различные детские проказы. Ох и попортили ж мы тогда нервов моей мачехе! То флаер соседу непотребными словами разрисовали, то пожар в классе устроили.
Между прочим, сосед сам виноват: чего он скандал устроил из-за того, что мы с Пашкой его черемуху поедали? Ее ветки вообще на нашу территорию свисали… Ну почти. Они стали туда свисать после того, как мы им немного помогли.
Мы попытались сообщить, что это не мы, мы вообще никакую черемуху в глаза не видывали, но мачехе было достаточно взглянуть в мои кристально наглые глаза, чтобы понять, что я вру. Или дело было не в глазах, а в наших черных губах и языках?
И пожар в классе получился случайно. Мы просто проводили эксперимент. Украли в кабинете химии какие-то реактивы и под лестницей взялись все это смешивать. Почему и как оно загорелось – не знаю. С химией у меня всегда проблемно было. Но кто ж виноват в том, что там, под лестницей, кто-то картонные коробки поставил? Они и загорелись.
В-общем, пакостили мы с Пашкой вместе, отдувались за наши пакости мы с ним тоже вместе.
– Привет! А ты чего тут одна? – спросил приятель.
– Мммм…. Привет… Я не одна, – с трудом шевеля языком, сообщила я.
– Понял, – сказал Пашка, увидев Жанку, уже вовсю целующуюся с тем парнем, с которым она танцевала. – Как дела-то?
– Капец! – расстроено пробурчала я, – Меня мачеха отправляет на тот свет… в женский монастырь.. Ой, то есть в женскую академию.
Официант принес еще по рюмочке чего-то крепкого и мы с Пашкой отметили сей прискорбный факт, выпив, не чокаясь. На самом деле я уже почти не пила – в меня не лезло. А Пашке много не надо. Мелкий и щуплый, он пьянел очень быстро.
Уже через полчаса он мне предложил:
– А поехали со мной в эту… иск-пи-дицию.
Пашка учился на историческом и периодически мотался с какой-то группой на археологические раскопки.
– К-какую питицию? – уточнила я заплетающимся языком.
– Научную, – ответил Пашка, очень стараясь говорить как можно внятнее, потому что считал, что таким образом создавал впечатление, что он абсолютно трезв. Наверное.