– Хиро, я не помешаю? – спросила она, выходя на балкон.
– Конечно, помешаете, мне, кажется, я в прошлый раз не двусмысленно объяснил, что не хочу общаться.
Айрис задел его тон, а ведь она даже не успела объяснить зачем его потревожила.
– Да что же это такое? И почему Вы такой грубиян. Тогда на приеме, Вы за меня заступились и я подумала, что Вы приятный молодой человек. Выходит, я ошиблась, – выпалила она на эмоциях.
– На приеме, – он сдвинул брови. – Ах, так это были Вы, не узнал.
Айрис снова оскорбилась и не его надменному тону, и не тому, что он снова грубил, а тому, что он даже ее не запомнил. Для нее он все эти дни был героем, она мечтала о встрече и общении с ним, и столько сделала для этого, а он ее даже не помнил. Она настолько опешила, что даже не знала, что ответить и, фыркнув, молча пошла прочь. Перед уходом, она положила запонку на прикроватную тумбочку и скрылась. А Хиро последовал за ней. Когда он вошел в спальню ее уже не было, но на прикроватной тумбочке он увидел запонку. Он искал ее два дня, думал, что потерял, а оказывается, она просто куда-то завалилась. Он почему-то ждал, что она вернется и еще несколько секунд смотрел на дверь, но та не вернулась.
На следующий день Айрис попросилась перевести ее в другое крыло и Гледис, как это ни странно снова согласилась. Айрис решила, что ошиблась в Хиро и даже дала себе обещание, что больше не будет искать с ним общения. Но он неожиданно заговорил сам.
После ужина прислуга прибиралась и расходилась по своим комнатам. Хиро не ушел в спальню и провел некоторое время на балконе, ожидая, когда обслуга начнет расходиться. А когда увидел Айрис, спускающуюся по ступенькам, заторопился за ней.
– Айрис! – окрикнул он ее, когда она уже готова была скрыться в тени аллеи, отделяющей дворец от дома прислуги.
Та резко обернулась и сразу удивленно распахнула глаза, опешив от неожиданности. Она точно не ожидала увидеть его.
– Вы сегодня не приходили ко мне убираться, – произнес он и голос его сегодня звучал куда более спокойно.
– Нет, попросилась перевести меня. Я подумала, что мое общество Вам неприятно.
– Не в этом дело… – ответил он и осекся.
Ответ подразумевал продолжения, но тот не решался говорить дальше.
– Я просто хотел извиниться. Я повел себя на самом деле некрасиво, – нашелся наконец он.