Я пошла в масс-маркет и купила обычную детскую джинсовую куртку за 1000 рублей, как сейчас помню. Отрезала рукава, пару ночей посидела с клёпками. Работала уже привычным инструментом – зубилом. Получилась крутая жилетка.
«1800 рублей» – написала я цену Кристине и чуть не провалилась под землю от страха и стыда. Для меня, мамы в декрете, это были огромные деньги, хотя на самом деле чистая прибыль от этого всего составляла 400 рублей, но именно итоговая сумма – 1800 – звучала очень страшно и серьёзно для меня.
Делать жилетки мне было проще, чем пинетки: клёпки в них вставлялись легче, и контролировать качество было удобнее. Производительность была выше в разы, хоть материала требовалось в три раза больше.
Сейчас, с учётом моего опыта, я точно понимаю, как можно было монетизировать это маленькое хобби и превратить его в бизнес. Первым делом – найти оптовую продажу курток. Не думаю, что это было бы сложно. Второе – нанять дополнительные руки в помощь или хотя бы купить специальную машинку, которая ставит клёпки. Но тогда я ничего не понимала, да и денег не было на вложения, зато был страх – я не верила в себя и своё дело. К рискам и финансовым потерям была не готова. Может, оно и к лучшему, кстати, мне надо было это пройти постепенно, спотыкаясь и наступая на грабли. Невозможно сразу заработать миллион, это же не казино. Только двигаясь постепенно, можно получить сначала опыт, а потом успех – если дойдёшь, конечно.
Родные не понимали, что происходит. Считали, что я сошла с ума. Я никогда не была рукодельницей, и все это знали, как и то, что руки у меня растут не из того места, как у всех. А тут я так увлекалась, старалась, и, что удивительно, у меня правда неплохо выходило. Это был повод для насмешек на тему моей хозяйственности.
Помню историю, когда мы только начинали жить с мужем. Я подумала: я же правильная женщина, сейчас как поглажу ему рубашку. Погладила. У меня не очень хорошо получилось. Погладила ещё раз, потом ещё, я же старательная! Вспотела вся, так хотела понравиться. Утром вышла: «Вот, милый, тебе рубашка!» Он её надел, потом пришёл с работы и сказал, что рубашки будет гладить сам. Пока он сидел на важном совещании, директор спросил: «Вы не ночевали дома сегодня? У вас рубашка мятая». С той поры муж гладил и свои рубашки, и брюки, и даже иногда вещи дочек, если мы собирались на мероприятия. Меня не допускали к каким-то «важным» вещам, зная, что я и глажу плохо, да и постирать могу так, что мужской свитер станет по размеру детским. Сейчас я думаю, что вполне бы справилась тогда с домашними делами. Сейчас же справляюсь. Мне кажется, такие вещи приходят с опытом, мы все не рождаемся идеальными хозяйками. Но тогда мне внушили, что я ничего не могу, и я действительно боялась сделать что-то не так. Каждая уборка и стирка сопровождалась страхом даже в таком деле показать свою никчёмность. Даже сейчас, когда моя мама говорит: «Тебе уже под 40 лет, а ты до сих пор не научилась застирывать пятна», я отвечаю: «Зато я научилась зарабатывать так, что я легко отношусь к вещам».