– Я же предупреждал, чтобы ты не связывался со мной? Предупреждал?! – с ликованием вскричал я.
Звуки из-за двери вдруг стихли.
– Надеюсь, ты свернул там себе шею! – заключил я и повернулся было, чтобы осмотреть остальной дом, но вдруг снова увидел стоявшего прямо передо мной алабая, изготовившегося к прыжку!
– Господи Иисусе, но как…
Пес ринулся на меня, и я тут же, не мешкая, перемахнул через перила и спикировал вниз. Мне повезло приземлиться на обеденный стол. Тело мое было словно и не моим вовсе. Легко сгруппировавшись, я сделал кувырок через спину и вскочил на ноги. Алабай огромными прыжками сбежал по лестнице, но поскользнулся на гладком каменном полу и завалился набок.
Я воспользовался этим и прямо со стола почти без разбега вспорхнул обратно. Пес уже несся за мной по пятам, когда я добежал до двери своей комнаты и захлопнул ее перед его носом. Схватив первое, что попалось под руку (это был изогнутый вперед турецкий ятаган), я заорал:
– Ага, так ты умеешь проходить сквозь стены? Только сунься сюда, и ты сдохнешь! Сдохнешь!!!
Собака бушевала, с лаем бегая по галерее, пока я, держа ятаган обеими руками за точеную эбонитовую рукоять, водил им из стороны в сторону и старался не упустить момента, когда дьявольское отродье вновь предстанет предо мной. Однако то ли в мою комнату забыли проделать тайный собачий ход, то ли перемещаться по ним можно было только в одном направлении, но пес так и остался в коридоре.
Прошло полчаса прежде, чем алабай успокоился. В доме стало тихо. Я еще раз убедился, что надежно запер дверь на массивный засов, поменял ятаган на короткий узкий меч и без сил опустился на кровать, предварительно сбросив всю лежавшую на ней одежду. Твердо решив не смыкать всю ночь глаз и ни на мгновенье не выпускать оружья из рук, я немедленно заснул, успев лишь подумать: «Не люблю соб…»
В которой мне снятся крысы, и неспроста
И конечно же, мне сразу начали сниться собаки! Но не только. Были там также и кошки, и крысы, и хорьки, и змеи, и рыбы, «и всякая птица пернатая по роду ее», и еще много разных насекомых, как то: муравьи, пауки, осы, гусеницы и сколопендры – словом, живность мелкая и неприятная.
«И чем же они там все занимались?» – спросят мои самые педантичные читатели, но спросят безо всякого интереса; наоборот, спросят с унынием, ибо пойди нынче поищи дурака, которому интересно выслушивать истории про чужие сны!