Примета не разбирать сумки после стационара, чтобы туда больше не попадать, кажется, на нас не работает.
Удивительно как я до сих пор не потеряла бодрость духа! Хотя…
Мать готова на все ради своего ребенка, не так ли?
– Раз ты едешь, жаропонижающее не буду давать, – озвучиваю вслух свое решение.
– Ручки-ножки теплые? – со знанием дела спрашивает у меня.
Проверяю. Доченька спит.
Пусть у нее высокая температура, но будить ее не хочу. Иммунитет работает, дыхание ровное, я держу руку на пульсе.
– Да, – отвечаю подруге.
– Отлично! Значит, спазма сосудов нет, – выдыхает с облегчением. – Эль, одевайся давай. Минут через пятнадцать буду.
– Ого! Так быстро, – ахаю.
Я очень рада, что Юлька без промедления приедет ко мне, ведь кроме нее одной…
Так, стоп. О плохом думать не будем.
– Собирайся давай, – смеется. – Я уже на половине пути, – протягивает напевая.
– Все, давай, – кидаю ей беззлобно и сбрасываю вызов.
Убираю телефон, прохожу мимо зеркала, останавливаюсь и смотрю на себя.
– Ты со всем обязательно справишься! – произношу с воодушевлением. Заставляю себя улыбнуться. – Ты сможешь вытащить свою дочь!
Разворачиваюсь и спешу на кухню, нужно взять с собой соль и сахар.
Если три минуты назад я хотела рыдать, то теперь полна сил и твердо верю, что еще не все потеряно. Самое главное, у меня есть поддержка и благодаря ей получится преодолеть трудности.
Летая по квартире докладываю в сумки недостающие вещи, новые игрушки, которыми можно будет развлекать дочурку и, предварительно открыв замок на входной двери, иду к Дашеньке, одеваю в комбинезон изо всех сил стараясь не разбудить ее.
К приезду Юльки мы уже полностью собраны.
– Пожалуйста, приезжай раз в два дня, покорми Маркуса и рыбок, – прошу подругу. – Я еды насыпала, но сама знаешь какие они у меня проглоты. Если Маркусу сухой корм и воду можно оставить, то с рыбками так не получится.
– Хорошо, что у тебя собаки нет, – заключает Юля. – А то пришлось бы к себе забирать.
– К Гарику? Нет, спасибо, – хихикаю. – Он задавит.
– Скорее задушит от своей вселенской любви, – поднимает палец вверх. – Он у меня мальчик очень любвеобильный.
– Помню-помню, – смеюсь припоминая ситуацию с “изнасилованным” им пледом, которым Юля дала укрыться, чтобы я не замерзла. С тех пор я всегда выставляю его прочь.
– Элли, блин! – отмахивается беззлобно. – Ему тогда было очень сильно нужно, – снова оправдывает своего лохматого друга.