День пролетает так быстро, аж моргнуть не успеваю.
Когда в коридоре раздается шум, то открываю глаза и сажусь на кровати. Потираю глаза.
Оказывается я задремала и даже не заметила этого. Так сильно устала.
– Я сам ей скажу, – слышу приятный мужской голос.
– Говори, – во втором собеседнике узнаю нашего лечащего врача. – Только не забудь объяснить, что это лишний наркоз у шестимесячной крохи и я против, – недовольно произносит Кирилл Александрович.
Что-то мне уже не нравится их визит…
– Не лишний, – продолжает стоять на своем его собеседник.
– Завтра и узнаем, – отрезает Игнатов.
Дверь открывается и в палату заходят два врача.
– Элли, состояние вашей дочери вызывает у нас беспокойство, – слова врача звучат как приговор. У меня ком встает в горле, мешает дышать. – Не стану скрывать, пока мы не можем с точной уверенностью назвать причину заболевания. Случай не простой, но, поверьте, мы стараемся изо всех сил.
Слушаю его, пытаюсь держаться, но разве это возможно? Сознание уплывает, перед глазами начинает темнеть.
Лечу в пустоту.
– Воу-воу-воу, – сверху доносится встревоженный мужской голос, меня подхватывают сильные руки и бережно укладывают на кровать. Легкие похлопывания по щекам не позволяют скатиться в темноту.
Со стоном заставляю себя поднять веки и встречаюсь с наполненными беспокойством зелеными глазами.
– Давно передо мной так девушки в обморок не падали, – с легкой ухмылкой произносит мужчина. Затем так внимательно-внимательно смотрит на меня, аж мурашки пробегают от его взгляда. – Прекращай дурить. Мы обязательно поможем твоей дочери, – заверяет уже совершенно серьезно. Наигранная веселость и расслабленность испарились, как не бывало.
– Если бы я специально, – фыркаю. – Оно само, – виновато пожимаю плечами.
– Мда, – хмурится. – Расскажи в подробностях как все началось, – просит бережно. – Только больше не отключайся, ладно? У меня аллергия на женские обмороки. Может даже начаться анафилактический шок, – подмигивает разряжая обстановку.
Улыбаюсь.
– Постараюсь, – обещаю ему.
А сама вдруг замечаю, что мое сердце стало биться непозволительно быстро. Оно порхает.
Словно решило выскочить из груди.
– Я принес нашатырь! – в палату залетает обеспокоенный Кирилл Александрович.
Он на ходу открывает бутылочку, мочит ватку и собирается сунуть мне под нос.