А еще про Черную Руку, Гроб на семи колесиках и Синие Ноги.
Сережка слушал эти рассказы, замирая от ужаса, и думал о том, что никогда-никогда в жизни не позволит себя услать в этот страшный лагерь.
Наверное, тогда ему и стали сниться кошмары. В них его кто-то хватал, кто-то тащил, кто-то душил. Подробностей Сережка не помнил, но каждый раз просыпался в слезах и мокрый от пота. А иногда даже писался в постель, что вызывало колкие насмешки брата и усталое беспокойство мамы.
Все прекратилось, когда он нашел Акху.
Мальчишки у карусели что-то бурно обсуждали. Вернее, говорил один – Андрюха по прозвищу Бульбулятор. От возбуждения он раскраснелся, хватал ртом воздух, и от этого понять его было совсем невозможно.
– К-крофи-ш-ши п-пов-ш-шему г-гаражу! Н-на поток-к-ке даш-ш-ше! В-в-вот т-т-такое п-п-пятно! – Бульбулятор раскинул пухлые руки во всю ширину, демонстрируя размер пятна. – Рук-к-ка от-т-торванная! Н-н-на п-пороге! Г-г-голова из п-под М-моск-к-вича с-с-смотрит!
– Ты можешь заикаться помедленнее?! – раздраженно сплюнул Ржавый. – Какая рука? В каком гараже?
Андрюха на секунду перевел дух, собрался с силами и вдруг выпалил очередью, почти внятно:
– П-петрович! В г-гараже! М-мертвый!
– Кто сказал? – Ленька Ржавый недоверчиво прищурился.
– В-вараксин!
Сережка, затаив дыхание, слушал подробности, которые Бульбулятор выдавал мелкими порциями, хватая ртом воздух и прерываясь, чтобы вытереть нос и отдышаться.
Из его рассказа выходило так.
Дед Вараксин из второго подъезда ни свет ни заря собрался за грибами. Выкатил из своего гаража «Урал» с коляской и даже уже его завел, как заметил, что дверь в гараж Петровича приоткрыта.