– Это не для ворот, это нам надо орку отдать, чтоб с нами пошёл, сечёшь? Давай мы вам на ворота после работы пива притащим, хоть покутите, а? – Продолжал наседать Уд’Драк, не взирая на разницу в габаритах. В момент он и вовсе встал перед своим товарищем, чтобы оградить его жадных взглядов.
Стража на воротах зашевелилась, наблюдая как их босс уже достаточно долго болтает с какими-то олухами.
– Не-е-е, парень, ты мне не затирай тут. Вы попали, конкретно попали. Гоните мешок и пройдёте туда и обратно с орком без вопросов, усёк? Или я щас вам двоим рожи ворочу и базарю решалам, чо вы собирались сюда громилу протащить и бучу устроить. – грозясь кулаком, смотрящий перехватил в руку лук и отшагнул назад, давая своим гоббо сигнал приготовиться.
– Э, зог… – протянул Мелкозазнай, отцепляя мешочек с валютой. Он достаточно ловко сохранил оттуда пару жубов в своей руке, но это гроши по сравнению с общей ценностью, которую он так небрежно отдал. – На, придурок… Теперь пропускай, раз договорились.
– Зазнай ты чё?! А чё мы орку скажем, а? Он с нас кожу сдерёт. – Уд’Драк толкнул Мелкозазная с лестницы. Стража залилась гортанным смехом от перепалки между двумя сородичами.
– Выкрутимся, чё ты сразу лапами машешь?! Ща… придумаем что-нить в лагере уже… – Оттряхивая балахон, Мелкозазнай поднялся, уже перемещаясь к неспешно открывающимся воротам.
– Приятно иметь вас, ой, типа, с вами дело, Х’АХ! – рассмеялся смотрящий, провожая двоицу взглядом – Давайте, тока чтоб ваши дела мне проблем не доставили.
– Падонок… – выругался Уд’Драк, смеряя грозным взглядом управленца входом. – Ладн, Зазнай, раз ты такой уверенный, что вывезешь, то веди. Аг’х… зоганое Солнце.
А солнце к тому времени и вправду поднималось, озаряя холмы и горы своим тёплым светом. Напарники жмурились, пряча глаза под тенью капюшонов, в то время как орки и степные гоблины время от времени открывали глаза. Внешний лагерь представлял из себя небольшую стоянку, переполненную палатками и загонами для ездовых кабанов. Кучи экскрементов, хлам и кровь были обязательным атрибутом каждого закоулка орочьего лагеря. Границами служили частокол, выполненный из местной древесины, а боевые знамёна разных банд красовались поверх укреплений.
Многие обитатели этого места валялись кто-где придётся, ужранные или отравленные в хлам разномастным варевом, тела пьянчуг служили мясной мебелью для тех, кто уже проснулся. По округе порой отсвечивали ночные и степные гоблины, которые спешили что-то украсть у спящих и ослабевших.