Эско проводил взглядом Чехову, которая оперлась на протянутую молодым парнем руку и вошла в самолёт. К сожалению, перелёт пассажирский, поэтому придётся терпеть присутствие лишних людей.
– А вот других вариантов не было? Паровоз, пароход, согласен даже на перекладных добираться. Почему обязательно самолёт? – Раздался прямо над ухом Эско недовольный голос Витцке.
Начальник сыскной полиции от неожиданности вздрогнул, затем обернулся и посмотрел на своего спутника. Надо же, как тихо подкрался. Впрочем, виной всему чертов сон. Не отпускает никак. Потому Риекки и погрузился в глупые мысли. Даже не заметил, как подошел Витцке.
Алексей стоял рядом с мрачным выражением лица. Самолет он разглядывал таким взглядом, будто это не самолёт вовсе, а велосипед, на котором ему предстоит преодолеть немаленькое расстояние от Хельсинки до Берлина, накручивая педали.
– Чем тебя не устраивает этот вариант? – Спросил Риекки.
На самом деле ему поведение Витцке было не понятно. Перелеты сейчас – самый быстрый способ путешествия. А уж из Финляндии в Германию – тем более. Отличный самолёт. Удобный, с креслами.
– Да знаете… Немного нервирует меня такой способ. – Хмуро ответил Витцке. – Ваши самолёты…
Он вдруг осекся, еле заметно поморщился и замолчал. Такое чувство, будто Алексей ляпнул что-то неосторожное и его это слегка напрягло.
Риекки быстро прокрутил в голове каждую фразу Алексея, прозвучавшую за последние пару минут. Странно. Ничего подозрительного там вроде бы не маячило. Может, он просто решил, будто может обидеть фина нелестным отзывом о самолетах? Так они и не финские.
– Ваши… – Передразнил своего спутника начальник сыскной полиции. – Можно подумать, у вас они лучше.
Однако, Витцке не ответил. Только как-то непонятно, неопределенно пожал плечами.
– Между прочим, чтоб ты понимал, аэровокзал Малми сразу создавался для международных перелетов и ничего подобного больше нет ни у кого. – Сам не зная, зачем, сказал вдруг Эско.
Выглядело, конечно, это глупо. Будто начальник сыскной полиции хвалится своей страной. А чего ею хвалится, если и так понятно, в Финляндии всяко прекраснее, чем в Советском Союзе. Впрочем, судя по каменному лицу Витцке, ему данная информация была мало интересна.
Русский вообще всю последнюю неделю, остававшуюся до отлета, был молчалив и замкнут. Только когда с Чеховой выходил на прогулку, будто расцветал. У него даже черты лица будто менялись.