Однако, встретившись глазами с подругой, он наконец продолжил:
– Скажу честно, такого мы еще не видели. Ходил я, значит, по московским дворикам и, как обычно, проверял линии судеб, искал следы, меняющие ткань энергии города. Ну ты знаешь, обычная наша рутина.
Женщина отставила чашку с кофе. Конечно, Хильда знала, что Красный ежевечерне совершает обход и следит за духовным обликом Москвы. Она сама регулярно выправляет чьи-то искривленные линии судьбы, подчищает следы заплутавших горожан и следит, чтобы нигде не задержалась аура ярости или бессилия. Однако прямо сейчас она понимала, что друг не может просто так напоминать об этом. Значит, Красный что-то нашел, ведь он сказал, что такого они еще не видели. И глядя в золотистые глаза, разгоревшиеся пожаром, Хильда не могла не занервничать.
– Что ты обнаружил? – спросила она, постаравшись не выдать сильного волнения, но получился жалкий девичий лепет, оборвавшийся к концу фразы.
– Не переживай так, родная, пока это скорее интересно, чем пугающе. Понимаешь, в некоторых местах почему-то вдруг исчезли все следы и оборвались линии жизней, будто там пустошь, и никогда не было домов с десятками людей. Но дома-то есть, и люди каждый день проходят. А вот на духовном уровне просто вырвали кусок из города. Ты когда-нибудь слышала о чем-то подобном?
Она слышала. Она видела города, стертые с лица земли. Видела, как бомбы, разрушая дом, уничтожают не только жизни, но и линии жизней, память, истории, мечты и будущее, будто на этом месте вообще никогда не появлялись люди. Вот только в Москве такого давно не случалось, и Хильде стало страшно даже начинать поиск того, что могло к этому привести.
– Я думаю, – сказала она, наконец собравшись с мыслями, – нам придется разобраться, как и почему мертвые ходят по тем улицам, будто живые, и что их убило.
Я – Перерождение
Собор Петра и Павла
Именно с тоски по непостижимому начинается настоящая жизнь.
«Ворона на мосту. История, рассказанная сэром Шурфом Лонли-Локли», Макс Фрай
Раньше мне казалось, что все вокруг нереально. Но сейчас иначе. Я смотрю в тяжелое небо, которое, кажется, никто не видит. Будто теперь я единственная, кто воспринимает реальность.
Из моих дневников
Делаю затяжку. Голуби разлетелись, недовольно курлыкая. Говорят, что курение убивает. Я уже много раз умирала. Это страшно, очень страшно, но если воскреснуть, все становится уже неважным. Такая у меня судьба: иметь много жизней. Смерть поначалу похожа на сон. Если вы заметили, что проводите дни как будто в полудреме, ни о чем не думая, ничего не чувствуя и не запоминая, знайте, что скоро придет конец. Чаще фигурально, иногда буквально. Как тринадцатый аркан Таро. В моем случае меняется все. Не только увлечения, стиль одежды или мечты, но и способ мышления, вера, отношение к вещам и людям. Я была посвященной служительницей церкви, лидером музыкальной группы, художницей, ярой атеисткой и любительницей физики, пела гимн России, положив руку на сердце, и срывая голос протестовала, была студентом-медиком и студентом-дизайнером, посвящала жизнь литературе, влюблялась в каждого встречного, долго молчала, выступала на дебатах, боксировала, курила две пачки дермейшего табака в день, бросала курить, три года воздерживалась от прикосновений, нещадно толстела, до изнеможения худела, ничего специально для этого не делая, ездила по утрам в офис, месяцами не выходила из дома. За всего-то двадцать шесть лет я побывала десятком разных людей. Конечно, это безумно интересно. Я вообще считаю, что единственное важное, что человек должен сделать в жизни, это получить как можно больше разнообразного опыта, обдумать все возможные мысли и приобрести столько знаний, сколько успеет. Причем для себя я решила, что сны, книги и фантазии в этом плане ничуть не хуже «реальности». Что же еще называть этим словом, если не все то, что происходит с нами? А сны и мечты именно происходят и именно с нами, разве не так? Но у всего этого есть и неприятная сторона. Не зря испанцы или кто-то там еще говорят: «Бог сказал: бери, что хочешь, и за все плати». За возможность прожить новую жизнь подходящей платой может быть только смерть. И мне за сотни прочитанных книг не удалось найти слов, которые могли бы передать, как это больно.