Она приподнялась на подушке, и Елена Андреевна помогла ей сесть.
– Беркут говорил… о трансформации. О том, что человеческое сознание – это пластилин, из которого можно лепить новые формы. Он… экспериментирует с этим много лет. Создаёт новых людей из старых. Перепрограммирует личности.
– Мы знаем, – мягко сказала Анна. – Мы нашли его лабораторию.
– Это не просто лаборатория, – Софья покачала головой. – Это… фабрика. Они производят новых людей. Людей, которые думают определенным образом. Которые… принадлежат им.
– Тебе нужно отдохнуть, – снова вмешалась Елена Андреевна. – Ты слишком взволнована.
– Нет, мама! – в голосе Софьи зазвучало отчаяние. – Ты не понимаешь. Никто не понимает. Я видела их… в своих снах. Десятки, может быть, сотни людей. Все с пустыми глазами. Все… изменённые. Катя показала их мне. Сказала, что они везде – в школах, больницах, полиции, бизнесе…
– Катя? – переспросила Анна. – Катя Воронова?
– Да, – Софья посмотрела на нее с удивлением. – Откуда вы знаете?
– Просто… это имя уже всплывало в нашем расследовании, – уклончиво ответила Анна, не желая расстраивать девочку рассказом о давнем убийстве. – Что еще она тебе говорила?
– Что она была первой. Первым экспериментом Беркута. Что он… пытался перепрограммировать её, но что-то пошло не так. И теперь часть её навсегда заключена в этой… субстанции. В «ключе», как называет его Беркут.
Софья закрыла глаза, словно вспоминая.
– Она сказала, что это не просто наркотик или лекарство. Это… технология. Метод доступа к человеческому сознанию. И что у Беркута есть целая сеть последователей. Людей, которые используют эту технологию, чтобы менять других.
Анна внимательно слушала, не перебивая. То, что говорила Софья, слишком хорошо совпадало с найденными в санатории документами и словами самого Беркута.
– Ты помнишь, сколько раз тебе вводили этот препарат? – спросила она.
– Дважды, – Софья потерла висок, словно пытаясь прояснить память. – Первый раз… я видела странные вещи. Цвета, которые невозможно описать. Звуки, которые не существуют. А потом появилась Катя. Во второй раз… Беркут пытался что-то внушить мне. Говорил, что я особенная. Что я должна стать одной из них. Коллекционером.
Она вдруг выпрямилась, схватив Анну за руку.
– Они собирают людей. Как другие собирают марки или монеты. Каждый слон… это символ. Метка. Белые – для тех, кто мёртв. Синие – для тех, кто ждёт своей очереди. Зелёные – для тех, кто в процессе трансформации. А красные…