– Хорошая погода; чувствую, скоро начнётся гроза, – отстранённо прошептала Лина, прикуривая сигарету, – что, бесит, когда что-то идёт не по-твоему, м? – усмехнувшись рассерженному мужчине, Романовская с наслаждением выдохнула дым в небо, рисуя на ночной мгле непонятные узоры.
– Дура! – стукнув кулаком по фонарю, Вадим навис над безразличной ко всему Линой. Ни один из её мускулов не выдал ни страха, ни тревоги: она держалась спокойно, стойко вынося агрессию своего брата, будто уже свыклась с его характером, – моя работа даёт тебе кров и еду, сестрёнка, – схватив её за щёки и сжав их до красных отпечатков, Вадим перешёл на тихий шёпот, – в твоих интересах делать то, что выгодно мне. Неужели настолько сложно угождать мужчинам, м? Красивые глазки, премилое личико, а головка-то пустая, – слегка постучав по голове девушки, Вадим отошёл, убирая руки в карманы, – строишь из себя снежную королеву, да? Оставь лёд в морозилке и иди работай. Ты расстраиваешь меня, – состроив грустную гримасу, мужчина развернулся на пятках и хотел было уйти, но равнодушный голос сестры остановил его.
– Ты читал когда-нибудь Шекспира «Укрощение строптивой»? – без особого интереса спросила Лина, туша сигарету о фонарь, – была там героиня, которая капризничала и злилась, когда что-то шло не по её планам, прям как ты. И знаешь, чем закончилась сия комедия? Её укротили, заставили спуститься с небес на землю и понять, что никогда не будет так, как хочет она. Она стала прилежной и послушной мужу женой. Не находишь сходств? – бросив на брата полный презрения взгляд, Лина присела на лавочку возле дома, – даже звёзды падают с неба. Так почему ты вдруг вздумал, что не упадёшь и ты?
– Да пошла ты, – скривив губы в презрительной ухмылке, Вадим скрылся в доме.
– Можете выходить, прокурор Ким Чон Вон, – снова перейдя на корейский, девушка посмотрела в сторону угла, из-за которого вышла высокая фигура парня, – выглядишь хмурым. Кажись, дождь всё-таки будет, – усмехнувшись, Лина слегка подвинулась, освобождая место Киму, но он и не думал садиться: парень стоял в паре шагов от неё, в его взгляде девушка прочитала разочарование и… отвращение?
– Хм, – задумавшись, Чон Вон посмотрел на девушку: на её щеках остались отпечатки мужских ладоней, на губах играла грустная улыбка, однако вся её поза была преисполнена спокойствия и умиротворения, словно не она только что подверглась физическому насилию со стороны брата, словно это не она недавно флиртовала с тем парнем и дала ему отворот. Ким поймал в девушке искренность, которую не разглядел при знакомстве, но которая не сглаживает острые углы превратного мнения о ней, – знаете, почему я презираю женщин? – поймав на себе заинтересованный взгляд, Ким продолжил, едко выплёвывая каждое слово, – потому что в вас нет искренности. Вам абсолютно плевать на чувства других, вам важно лишь собственное «Я» и чувство наполненности. Вы настолько мерзки в своём непостоянстве, что мне тошно. Будь у меня такая жена, как вы, я бы повесился на её же футболке, которую та не раз стягивала перед другими, стараясь заполнить свою собственную пустоту. Мне искренне жаль вашего мужа, который, не ведая, чем занимается его жена, сидит дома и ждёт вас, как преданный щенок ждёт свою хозяйку. Сейчас вы настолько стали противны мне, что, – не успел Чон Вон договорить, как его нагло перебили.