– Лина? – резко вывел из мыслей недовольный голос Вадима, – оглохла что ли? Я с кем разговариваю?
– М? – мотнув головой в попытках сбросить никому ненужные мысли, девушка отвернулась к затонированному окну, – я не оглохла, просто намеренно игнорирую твоё существование.
Вадим с какой-то злобой и неприязнью окинул сестру взглядом, ругнулся на корейском и снова отвернулся к дороге, напряжённо стуча пальцами по рулю. На его запястье красовались золотые часы с бриллиантовой отделкой вокруг циферблата; они беззвучно отсчитывали минуты повисшего в машине напряжённого молчания. Для Лины это молчание было очень даже комфортным: голос брата успел надоесть в первые минуты дороги от аэропорта к новой квартире, его парфюм едкой пылью осел на ноздрях, заставляя морщиться и закатывать глаза от отвращения.
– Мы почти приехали, чертовка, – сказав это, Вадим заехал в ворота частного сектора. Огромные многоэтажные дома выглядели во тьме пугающе: ни в одном окне не горел свет, повсюду стояла давящая тишина, нарушаемая лишь шумом колёс.
Взглянув сквозь тёмное стекло на их новое жилище, девушка нахмурилась: всё это выглядело настолько дико, нереально и мёртво, что захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться в ирреальности происходящего. Одинокие мрачные деревья украшали парадные входы, лавочки, как мифические чудовища, прятались в тени, как будто готовились вот-вот наброситься на нарушителей покоя.
Припарковав машину, Вадим вышел и направился в сторону подъезда, ни разу не взглянув на сестру, замешкавшуюся позади. Ноги онемели от долгой поездки, тело не привыкло к лёгкой ночной прохладе. Ступив на асфальт, Лина потянулась и тяжело вздохнула: высотки пытались раздавить своей необъятностью, мрак старался загнать в свои паучьи сети ничего неподозревающую жертву. Из приоткрытого окна чьей-то квартиры послышался лай собаки, которая пыталась прогнать непрошеных гостей.
– Ну ты идёшь или нет? – раздражённо спросил Вадим, придерживая подъездную дверь ногой.
– Отвали, – пройдя мимо брата и откинув в его лицо волосы, девушка скрылась в подъезде.
В квартире чувствовался запах краски и новизны, серые стены нагнетали и без того мрачную атмосферу, пустота отзывалась жгучей болью в области груди. Казалось, что даже здание говорит чужакам о том, что им тут не рады.