Аида, подойдя к нему, как-то очень по-родственному стала вести обстоятельный, как мне показалось, разговор. О чем-то своем, или общем для них обоих. Изредка она смотрела в мою сторону. Наконец, Аида, закончив беседу с художником, подошла ко мне и торжественно сообщила, что Мануэль готов показать нам свою мастерскую, приглашает к себе домой, в Луйяно. Это один из рабочих кварталов Гаваны. И поняв, что Аида успела уже обо всем мне сказать, вмешался в наш разговор и торжественно произнес: «Элегуа желает вам доброго пути». Та самая скульптура, поразившая меня своей неожиданностью, оказалось, была изображением ориши. Я восприняла это пожелание как добрую шутку. Не более. Симпатичную вежливость Аиды, которой предстояло со всей ответственностью сопровождать чересчур любознательную гостью в дальней дороге по всей стране.
В Луйано побывать мне не удалось. С Мендиве я так больше и не встретилась, о чем теперь очень сожалею. Но подаренное им мне звучное слово (слышала я его впервые) – «Элегуа» прочно засело в памяти и спустя много лет оно как бы обрело свою плоть в моем сознании, обрело совершенно отчетливые грани и погнало мою мысль за этим божеством в дорогу к пантеону черных богов Кубы, чтобы написать эту книгу.
Как знать, может быть, не без воли Элегуа в поездке по стране мне сопутствовала удача. Так, в Камагуэе довелось встретиться с выдающимся крестьянским лидером этой провинции Факундо Мартинесом, о смелости и бесстрашии которого в борьбе за права крестьян я была начитана. Встреча состоялась в ресторане за обеденным столом. Обед был заказан по его выбору. Трапеза не была изысканной: состояла из блюд традиционной кухни крестьян-скотоводов. Румяно поджаренный кусок мяса в обрамлении поджаренных пластин банана лежали так красиво, что не хотелось даже разрушать эту красоту. Победил аппетит. И после первого же разжеванного кусочка я взглянула на Факундо, внимательно изучавшего меня своими огромными черными глазами на худющем негритянском лице.
Мбори, Зоя, произнес он. Слово мне показалось не только совсем не знакомым, но и не испанским. Но улыбка Факундо была такой доброй, и он весь так располагал к себе, что я осмелилась задать ему вопрос: что это за мясо? Кто тот повар, который так красиво и аппетитно зажарил его?
Факундо с видом заговорщика, готового мне поведать тайну волшебства самому благодарному слушателю сказку о чем-то неведомом, лишь повторил: «мбори». И вполголоса прошептал: «Элегуа». И тут выяснилось, что «мбори» с языка лукуми переводится как «козел». Козлятина была действительно необычайно вкусной. Оказалось, что и Элегуа при сем: козел является главным действующим лицом в ритуальных обрядах абакуа. Приверженцы сантерии считают, что Элегуа задобрить можно лишь одним из излюбленных его яств – козлятиной.