Перед Огняной на коленях стояла девчонка немногим старше ее. Лицо тонкое, как тенями нарисованное. Глаза темные и странные, к вискам словно вздернутые. На грудь переброшены две медные косы. Так у волшебных полагалось носить незамужним. Девчонка посмотрела на обрезанные волосы Решетовской, но с колен не встала. Улыбнулась как-то прозрачно, или, может, это в полутьме показалось. Сказала ласково:
– Меня Ясна зовут. А тебя?
– Огняна, – ответила душегубка мирно.
– Из Колодца? – в нежно-веселом голосе трепыхнулось тоска, будто Ясна скучала по Колодцу.
– Да.
– Голодная, наверное? Садись, ужинать будем! – рыжая легко вскочила на ноги и кинулась к своей сумке. – Зорюш, что у нас со светом? Гарум счетчик ремонтировал?
– Семицветик интернет улучшала, – буркнула Зоряна, расставляя на столе тарелки и двигая свечи. – Нож принесешь? И воду поставь на чай, горячего хочется.
Ясна взяла в руки тот самый голубоватый огонек – мобильный телефон – и выскользнула из комнаты, оставив Огню с Зоряной.
Зоряна принялась накрывать на стол, а Огняна быстрыми, внимательными глазами осмотрела свой новый каземат. Просторный, полутемный, полусветлый. Две койки, две тумбочки. Один громадный шкаф. В углу – сучковатый стол, к которому она едва не коснулась. У окна – другой стол, в клетку. За распахнутым окном – высоченный тополь, ветками в каземат просится. Большая белая тумба, уставленная посудой, холодильник. На полу – потертый ковер, на стене – жуткая картинка с лысой кошкой. Здоровенный попугай качался на люстре, рискуя оторвать. Серый, с красным хвостом и громадным клювом, он перебирал устрашающего вида когтями по изогнутым рожкам лампы и совсем по-человечески щурился.
Старшая ведьма на новенькую не глядела, всё сновала у стола. В ней не было совершенно ничего волшебного, разве только речь, и то не всегда: Зоряна говорила, густо пересыпая привычные обороты ненашинскими словами. Была она не юна, лет под сорок, а выглядела точно скоморох. Светлые волосы с одной стороны обкромсаны рвано, с другой – по висок. Ногти на руках длинные, загребущие, как у Кощея, и разноцветные, что у покойника. Перстни чуть не на каждом пальце. Вкривь и вкось натянуты две кофты, а порты в обтяжку, так еще и с дырками. Душегубка вздохнула, глядя на голые колени соседки. Ну ладно, живут они бедно, но могла бы и заплаты поставить, невелика премудрость.