Все дома были сожжены вместе с людьми, в них заточенными. Девушек юных те нехристи губить не стали – с собой решили забрать. Детей лет от семи и выше также, дабы работать привыкали на новых хозяев в их земле.
Осматривая пепелище, один из душегубов услышал какой-то шум из-под пожарища. Расчистили они то место и обнаружили, что под домом был погреб, в котором сидел чудом выживший мужчина. Посмеялись от души, но вытащили бедолагу. Тот еще не был старым, да только уж больно исхудавшим и слабым.
– За что так с тобой? – спросил один из монголов, что знал русское наречие. Но парень не отвечал. Тогда привели к нему мальчонку лет двенадцати и спросили у него, кто это и за что его в погребе держали без еды и воды.
– Это Борислав, – ответил перепуганный парнишка. – Батька его ото всех схоронил, дабы не срамил себя и его пред людьми и Богом.
– Чем же он посрамил себя?
Мальчик лишь пожал плечами. Борислав стоял перед теми, кто только что сжег его дом и убили его родных, пускай те и держали его в погребе. Зла он на них за то не держал. Он понимал их и простил отца.
– Борислав, – протяжно сказал ему тот, что мог немного говорить по-русски, – свои от тебя отреклись, как же нам поступить с тобой?
Но Борислав с трудом держался на ногах. Глаза его впали, бледные скулы были обтянуты кожей, руки бессильно весели плетями.
– К утру сам подохнешь, – шепнул ему на ухо монгол, плюнул под ноги, громко рассмеялся и оставил стоять около пепелища.
Решено было до утра остаться недалеко от того места, где были сожжены дома, а на утро отправиться дальше собирать дань с несговорчивого русского народа. Но утром перед тем, как выйти в путь, отряд не досчитался двух человек. Искали их не менее часа и нашли: были те у самого леса, повисшие на толстых ветвях, и у обоих были перерезаны глотки и вспорото брюхо до самого верха. Ох, долго ругались и кричали бусурмане, проверяли окрестности. Только мальчик в клетке так загадочно улыбался, глядя на страх в глазах нехристей. Улыбался да сестренку белобрысую по головке гладил.
– Правду, значит, тятя про дядьку Борислава мамке говорил, – шепнул сестре мальчонка.
Никого и ничего отряд монгольский не нашел. Да только, сколько бы они дозорных не выставляли, а один-два бусурмана все одно на утро оказывались выпотрошенными.