– На охоту ездил? – спросила она. При встрече она заметила, что куртка Саята перепачкана в грязи.
– Да. Давай чаю попьем.
– Как там мой внучок?
– Нормально, – угрюмо ответил Саят.
– А невестка?
Он промолчал и отвел взгляд.
– Горе ты мое луковое! Опять сбежала?
Неловкая тишина и ожидание. Это показалось наилучшим вариантом, исключающим ложь. Отстранившись, и заведя тем самым разговор в тупик, он осмотрел кухню. Взгляд его задержался на старой фотографии, прикрепленной магнитиком к дверце холодильника. Магнит с курорта Боровое удерживал тусклый снимок, на котором улыбались двое мальчишек в обнимку. Осень, голые деревья и кругом опавшие желтые и красные листья. Один мальчик – постарше и покрупнее, на нем черная кожаная куртка, а второй с румянцем на щеках, в шапке и в синем спортивном комбинезоне.
– Молчание – знак согласия, – проворчала старушка.
– Да, – сухо ответил он, – я бы поел чего-нибудь.
– Борщ есть и мяса немного, – предложила она.
– Хорошо.
Не прошло и пяти минут, как она не выдержала и снова подняла больную тему:
– Ну что там опять у вас?
Саят замялся. Он нервно поерзал на стуле и щелкнул языком.
– Ерунда. Она не хочет приютить свекровь.
– Да и черт с ней! У меня и без нее забот хватает.
– Мам. Признаюсь, что я не образец хорошего мужа. – он замялся на какой-то момент, а затем выпалил. – Короче, я влепил ей пощечину.
Татьяна в этот момент заносила чайник на плиту.
Грохот.
– Господи! – вырвалось у нее.
– Я обещал не быть как он…. Но с этого все и начинается. В следующий раз я просто уйду. Сделаю все, что угодно, лишь бы не навредить ей. Уйду или, может быть, расцелую ее в обе щеки. Да, так и сделаю.
Саят посмотрел на нее исподлобья и глаза его потускнели.
– А что ты думаешь об Алимжане?
Выражение ее лица резко сошло на полное отсутствие эмоции, лишь слегка дернулись левый глаз. Татьяна промолчала. Саят покачал головой, на что мать и не выдержала:
– Ой, заплачь мне тут еще. Он твой брат и неважно, что он сделал. Алимка – мой мальчик. А ты извинись перед Жанкой. Я тут сама как-нибудь справлюсь. Уж не первый год одна тут живу.
– Ты забываешь запереть дверь! Ты не убираешься дома, и вообще ничем не занимаешься. Это все из-за Алимжана. Когда у тебя стресс – то ты закрываешься и просто сидишь. Папу это так бесило, но от того, что он кричал на тебя, становилось только хуже. Послушай, ма, ты же знаешь, что он в порядке.