По обычаю сулиотов, они никогда не ждали нападения. Поэтому, как только Фотос увидел, что войска визиря пришли в движение, он встал во главе 150 мужчин и нескольких женщин и двинулся им навстречу. Огонь сулиотов был настолько быстрым, что их пушки вскоре стали слишком горячими для использования; положив их на землю, они начали обрушивать на врага большие массы камней с занимаемой ими позиции. Бой продолжался семь часов; по истечении этого времени мусулмане отступили, оставив на поле боя 700 человек убитыми и взяв с собой втрое больше раненых. Потери сулиотов в этой их последней победе составили всего восемь мужчин и три женщины; четырнадцать из них были ранены. Али, не насладившись этим образцом соолийской доблести, вернулся в Джаннину, оставив Вели-пашу вести войну так, как он считал нужным.
Война, однако, близилась к концу; запасы провизии у Сулиотов были почти исчерпаны, и, к тому же, к их несчастью, они теперь были полностью лишены воды. Терпя страдания от жажды в течение нескольких дней, они увидели, что им ничего не остается, как либо капитулировать, либо пасть с мечом в руках на врагов и погибнуть, либо прорубить себе путь через них. Любовь к женам и детям сразу же отвлекла их от последнего пути, и Вели была предложена капитуляция при условии, что им будет позволено уйти со своими семьями и имуществом, которое они смогут унести. Паша принял предложение с радостью, и капитуляция была подписана 12 декабря 1803 года (по старому стилю).
На следующее утро сулиоты ушли. Они роняли слезы, покидая могилы своих отцов и горы, где в течение полутора веков они жили в независимости и бросали вызов турецкой власти; но они не были побеждены и по-прежнему хватались за оружие.
Самуил остался с четырьмя Сулиотами в Киоонги, чтобы сдать это место и оставшиеся магазины мусулманам. Он сел на ящик, наполненный порохом; вошли два офицера, посланные овладеть крепостью. «О монах, – сказали они, войдя, – как, по-твоему, обойдется с тобой визирь, если ты попадешь в его руки?» – «Тот, кто так же мало заботится о жизни, как я, мало боится визирей», – ответил монах и, поджег порох, взорвал себя, офицеров и двух сулиотов. Двое оставшихся Сулиотов, которые находились возле двери, были только ранены, и именно они впоследствии рассказали об этой сцене.