– Новичок из твоих нашкодил – разберись, – заявил поручик со шрамом на щеке, перехватил внимательный взгляд сослуживца и пояснил: – Своих я сам взгрею, как лекари подлатают.
Такая постановка вопроса меня отнюдь не порадовала, и я напомнил:
– Собственно, я настаиваю на переаттестации, поскольку вышел на пик ранга, в то время как прохожу по бумагам только адептом десятой ступени возвышения.
Чеслав подтянул к себе папку, раскрыл её и вытащил несколько соединённых ржавой скрепкой листов желтоватой бумаги.
– Лучезар Серый?
– Да.
Тайнознатец кивнул и сказал сослуживцу:
– Иди, я разберусь.
Сопроводивший меня сюда поручик отправился восвояси, а Чеслав поднялся из кресла и прошёлся по комнате, сунул в рот сигару, закурил и уточнил:
– Вот так сразу исходящий меридиан прожёг и оправу сформировал?
Он приглядывался ко мне, я – к нему.
Лет двадцати пяти, сухопарый и подвижный. Не красавец, но и не урод. Обычный. Никакой.
Но это если брать в расчёт одну только внешность. Тайнознатцем Чеслав был совершенно точно не из последних, от него ощутимо веяло силой, будто ветер в лицо задувал. Из-за этого свербело в носу и хотелось сощуриться.
Пауза начала затягиваться, и я сказал:
– Не так сразу. Просто переаттестацию не проходил. Смысла не было, поскольку оклад лекаря все доплаты перекрывал.
Чеслав развёл руками.
– Так и здесь ничего не изменится, – заявил он с непонятной улыбочкой. – Определим тебя к магистру Гудимиру, и станешь заколачивать… Сколько? Полторы сотни в месяц?
Я насупился.
– И всё же настаиваю на переаттестации.
Поручик пожал плечами.
– Настаиваешь – проведём. – Он прищурился и резко спросил: – Что за представление ты тут устроил?
– Всего лишь не дал себя ограбить.
– Да-да-да! – покивал Чеслав. – Всё так и было. Но, скажи на милость, зачем ты их покалечил? – На ладони тайнознатца закрутился полупрозрачный вихрь. – Достаточно было просто показать силу, и эти недоумки сразу поджали бы хвосты!
Я его уверенности отнюдь не разделял, но придержал сомнения при себе. Вообще ничего отвечать не стал, промолчал.
– Ты тайнознатец, а повёл себя как какой-нибудь, прости Царь небесный, босяк! – продолжил распинаться Чеслав. – Так кто ты: слабак, едва совладавший с парочкой простецов, или злобный ублюдок, ради собственной прихоти покалечивший двух хороших парней?