– Я там резную штуку… А она магией… Жжётся!
– Где?! – потребовал объяснений урядник, проследил за жестом подчинённого и даже замахнулся, но оплеуху ему всё же не отвесил. – Сказано же было: в хижину жреца не соваться! Черти! – Он оглянулся на меня. – Боярин, глянь – это не порча, часом?
– А чего там смотреть? – хмыкнул я. – И так вижу, что порча.
– Сам снимешь или до лагеря дотянет?
Я подошёл, сжал пальцами распухшее запястье, уловил багряные тона отклика и потребовал:
– Тряпку убери!
Пластун нехотя повиновался, и стало видно, что открытых ран нет, а кровь сочится из-под ногтей. В остальном же, помимо отёка, никаких внешних проявлений зловредных чар заметить не удалось.
– Пока между третьей и второй степенью сложности, но когда в лагерь вернёмся, уже точно вторая будет.
– Так вылечи его! – потребовал урядник и отправил в хижину жреца сразу обоих бывалых тайнознатцев – молчаливого и вечно хмурого бородача и худого как щепка дылду с рыжими усами.
Второй почти сразу вернулся и кинул на землю вырезанный из крупного куска хрусталя демонический череп, так и сочившийся энергией багряного аспекта.
– Вот ты! – зло глянул урядник на опростоволосившегося пластуна и поторопил меня: – Боярин, не спи!
И вновь позабыл о нас, погнал свободных подчинённых стаскивать к алтарю всяческий горючий хлам. Я вздохнул, достал из ранца обрывок пеньковой верёвки, после чего велел пластуну вытянуть руку и взялся перетягивать его бицепс. Попутно сказал:
– Кулаком работай!
– Это как? – озадачился белобрысый молодчик.
Рыжеусый тайнознатец немедленно отвлёкся от своей находки и с улыбкой изобразил похабный жест, я поспешил предупредить свару:
– Просто сжимай и разжимай кулак.
Пластун попробовал и пожаловался:
– Больно! Может, до лагеря потерпеть?
– И не думай даже! – рыкнул издали урядник. – Отсохнут пальцы – на что ты нам такой нужен будешь? Уд теребить, допустим, и левой сможешь, а стрелять как? Да и поглядим, на что молодой способен! Червень, проконтролируй!
– Но… – заикнулся было пластун, только его и слушать не стали.
– Сам виноват!
Поражённая порчей кисть ещё самую малость припухла, я спросил:
– Есть ром и чистая тряпица?
У прозывавшегося Червенем рыжеусого тайнознатца отыскалось и то, и другое. Я смочил ткань крепчайшим пойлом и потребовал:
– Кулак сожми! – Тщательно протёр запястье пациента, заодно обнаружил, что порча уже добралась от капилляров к жиле. Меня это не порадовало, но особо и не встревожило. Обычное дело.