Войдя первым в дом, Виктор увидел посреди небольшого зала круглый стол, покрытый не успевшей отлежаться свежей, пахнущей клеёнкой с изображёнными белыми подсолнухами по фиолетовому полю – знать, готовились к встрече. Вокруг иконы Богородицы в потемневшем медном окладе был повязан полотняный рушник с красными, как на вышиванках, гладью рисунками. Над зеркалом, как и при матери, глядели старательно ретушированные портреты молодых и красивых родителей, а рядом, чуть ниже, – портрет той, с кем сейчас отец…
Устинья Дмитриевна заметно волновалась, суетливо расставляя на столе яства. Присаживаясь на краешек стула, конфузилась, отвечая на вопросы о здоровье, погоде, стесняясь своего западно-украинского говора. Слегка пригубив из стопки, вновь улетала на кухню за очередной порцией съестного, а через полчаса и вовсе покинула двух мужиков, сославшись на срочность прополки грядки с луком. Афанасий в знак согласия кивнул головой, не стал настаивать на её непременном присутствии за столом. Да, и то – стесняется шибко, не привыкла ещё к новой родне.
Наступила напряжённая пауза. Опустив голову, Афанасий начал медленно выстукивать вилкой по краю столешницы в такт тикающим часам-ходикам, висящим у серванта рядом с отрывным календарём двухлетней давности, успевшим пожелтеть от времени. Майская цифра «26» на листе календаря была обведена жирным чёрным кругом…
– Ты это, пап, спрятал бы его, – кивнув в сторону календаря, тихо произнёс сын.– Чего душу рвать-то?
– И то верно… Забыл убрать. Я щас.
Виктор придержал за плечо отца.
– А она тебе нравится?
– Кто?
Афанасий съёжился в ожидании следующего вопроса, с тревогой взглянув на сына.
– Да, ладно, папка, расслабься, – улыбнувшись, Виктор легонько похлопал по плечу отца.
– Заботливая она у тебя. И слава Богу!.. Держи пять! – Звучно приложились ладонями.
– А твоя лапища ещё больше моей! – Афанасий неожиданно громко рассмеялся. Через мгновение его осенило. Прищурив серые глаза, уперев свой лоб в лоб сына, обнял его за шею, озорно подмигнул и заговорщически прошептал: «А не рвануть ли нам… му-зы-каль-ны-е картинки?» «А давай!» – Виктор решительно принял вызов бати.
Кинулись к комоду. Скинув накидки с гармошки и баяна, разобрали инструменты по своим грудям: Афанасий – гармошку, Виктор – баян.
Пробежавшись гаммами по ладам (помнят ручки!), выйдя на дворовый простор, уселись на верхней ступеньки крыльца. Обдало майским мягким теплом, перемешанным со сладким запахом цветущей черёмухи.