Хотя я, конечно, в силу своего возраста, не могла знать и понимать перенесённой физической боли при этом не очень сложном на первый взгляд (я тогда так думала) оперативном вмешательстве, у меня тогда формировалась позитивная ассоциативная память, связанная с этим «вмешательством».
Когда я выросла, стала женщиной, тоже решила сразу после аборта (назовём всё своими именами), устраивать себе такой же «пир» из вкусняшек, но почему-то, как говорится, кусок в горло не полез не в первый и не в последующие разы. Правда, сам факт производства аборта тогда для меня было, как морально, так и физически ничего не стоящим актом. Мой физический и психический организмы тогда вполне сносно реагировали (как я думала в те годы) на этот «акт».
Согласно доктору А. Р. Шелдрейку (британский писатель, биохимик, физиолог растений и парапсихолог, выдвинувший теорию морфогенетического поля), ДНК – не единственная причина сходства черт и характеров членов одной семьи: определенную роль играет и морфогенный резонанс.
Ошибку своего воспитания и своего отношения к абортам заметила, когда уже было слишком поздно, когда «поезд ушёл» для моего организма. Видимо прав был этот знаменитый доктор; злую шутку сыграла с женщинами нашей семьи морфогенный резонанс. «Эволюция заключается в использовании генетической мудрости прошлого в качестве сырья для преодоления трудностей в настоящем» – сказал он. В моём случае и у таких, как я, «генетическая дурость» помогала преодолевать наши трудности.
За всю свою детородную или как сейчас говорят, репродуктивную жизнь я сделала десять абортов (точно по графику во время пятилетней учёбы в университете – летом и зимой, не скучала на каникулах…), и два из них были с большим сроками. Тогда, во времена моей молодости и молодости моей матери беременели с завидной регулярностью, как шутили мы – достаточно было двум особям мужского и женского рода посмотреть друг на друга или пройти мимо друг друга, как уже состоялось соитие.
У меня двое сыновей, когда я решила родить дочь, произошло несколько выкидышей, а в следующий раз у меня получилось внематочное развитие плода. Мне сделали операцию и перекрыли одну «трубу». Далее вся моя жизнь пошла не по тому руслу, по которому хотелось бы; так что я перестала даже думать о дальнейшем лечении или пожелании рождения ещё одного ребёнка, да и с женскими днями я распрощалась к 43—44 годам, что тоже есть очередное нежелательное последствие аборта.