Осеннее пальто, кокетливая шляпка – и ничего больше. Пальто не знает, куда деть шляпку, то прячет её под мышкой, то пытается пристроить в воротнике.
От волнения даже не пытаюсь сказать, что я совсем не тот, кого она ищет, никогда в жизни ничего не расследовал, и вообще… а собственно, почему это не могу, я же…
– …я не тот, кто вам нужен.
– Я знаю, знаю… да пойдемте же!
Первое мое желание – вежливо откланяться и уйти, хорошего вечера, и все такое – не выдерживаю, смотрю на пальто, понимаю, что его-то в такой холод мне и не хватало…
– Х-хорошо… я пойду с вами… если позвольте в вас закутаться…
Пальто обнимает меня, живительное тепло окутывает со всех сторон, понимаю, что пойду за ней хоть на…
– …а куда идти?
– К особняку, куда же ещё?
– А… где…
– Ну, вы даете, это вы должны знать!
– Да ничего я не должен, я даже не тот, за кого вы меня принимаете!
– Я знаю! Но про особняк-то вы знать должны!
Понимаю, что так можно пререкаться до бесконечности, – сумерки постепенно превращаются в ночь, холодный ветер пытается пробраться под пальто, прогоняю ветер, маюсь угрызениями совести, отдаю ветру шапочку, которая приходится ему как раз впору.
В половине одиннадцатого появляется дом – торопливый, нервный, извиняется за опоздание, устраивается на пустой площадке между двумя особняками.
– Вы… – я чувствую, что теряю дар речи.
– Из-звините за опоздание… я не думал, что она, – показывает на пальто, – вообще кого-то найдет вам на помощь…
– А вы даже и не пытались, сударь! – парирует пальто.
– Пожалуйста… не ссорьтесь… пойдемте… – я иду в дом, ветер в шапочке пробирается за нами, шепчет, я осторожно, я тихонечко, я никому не помешаю, я…
Хочу подняться на второй этаж, лестницы нет, лестница лениво лежит на диване с газетой, дом разражается гневной тирадой, что могла бы и поднять гостя, и вообще… газета спохватывается, да давайте я подниму, должна же я что-то делать… Хочу поблагодарить газету, которая сложилась в ступеньки – не сразу понимаю, что газета за следующее число и даже за следующий год…
– …когда он поднялся на второй этаж, то понял, что это была хитро расставленная ловушка…
Слышу приглушенный голос в полумраке второго этажа, – вздрагиваю, хочу броситься назад, тут же спотыкаюсь о пустоту, потому что газета уже сложилась и устроилась на диване в ногах у лестницы…