Приехали в Пермь 18 февраля часов в 10 утра. Снегу было много и мороз до минус 25-ти. Выпустили новобранцев и долго ждали командира полка, принимать новобранцев. Оказалось, что этот полк состоит из старых возрастов (от 40 лет и старше 43 лет), те их называли «крестиками», что значит находиться в тылу, а не на фронте. А наше пополнение составляло вторые (молодые) роты для подготовки на фронт. Получилось так, из «крестиков» узнал соседа из молодёжи и попросил командира поговорить с земляком. Они отошли от строя и вели разговор. В это время подалась команда «Смирно!» Вышел командир полка, стал принимать новобранцев. А пара земляков как стояли, так и стоят на том месте по команде смирно. Командир полка подошёл к старому солдату, спросил его о чём то и давай давать ему пощёчину. Это удивило всех и нагнало страху. После этого выступил с просторной угрожающей речью. «Вы дорогой отличились. Мы вам покажем, как надо нести царскую службу, а кто не будет подчиняться – того загоним туда, где Макар телят не гонял! А некоторых будем убивать, как собак!»
После приёма нас отправили в бараки. Большое было скопление. Спали на нарах все вряд, дали матрацы. От большого скопления появилась чесотка. В этом числе и я попал в чесоточный лазарет на недельку.
Нас обмундировали. Сапоги давали старые, кто какие подберёт по ноге. Я взял себе небольшие (по одному тёплому носку лезли), рассчитывая, что наступает март месяц, но ошибся, стояли морозы с утра до – 20 градусов. Ноги скоро я остудил, пошли нарывы на ногах, и я мучился с ними до самой глубокой осени, пока через них отправили меня на излечение в Киев.
Умывались мы во дворе, возле колонки в метрах 150 от барака. Служба у меня шла хорошо, всё давалось легко и строевая, и словесность. Особенно плохо давалась служба (из нашего взвода) односельчанам Навозову Павлу (он был уже женатый) и Анисимову Тихону. Их отдельно обучали, избивали, заставляли в печку кричать: «Я дурак!» Всё это становилось противно.
Дней через 10 старых солдат «крестиков» отправили из кирпичных казарм, а нас перевели в их казармы (они были трёхэтажные). Получился один случай (это было 4—5 марта 1917 г). Слух прошёл среди солдат, что Николая II (царя) сбросили, но открыто об этом ни слова. Однажды я стою между столами (где мы кушали), а сзади меня толкнул один ефрейтор. Я обернулся и замахнулся его ударить, но он успел отойти. Я его обругал матом, правда, он меня первый обругал матом, когда я хотел его ударить. Тогда он предложил мне идти на 2-ой этаж к старшему унтер офицеру (помощник командира взводного офицера). Я пошёл. Он доложил на меня, что я хотел его ударить и обругал, а за себя всё умолчал. Меня опять взорвало за неправду и я на него крикнул – врёшь ты, а ещё начальник! Взводный вскипел и стал мне читать проповедь: «Загоню, где Макар овец не пасёт! Услышали что царя нет и начинают делать свои дела! Ефрейтор, поди на его голову надень фуражку или шапку!»