Казалось, страшнее быть не может, но я ошибалась. Вот теперь я реально словно хожу по лезвию, и один неверный шаг порежет меня на куски.
– Алло, Даня, где Гафар, почему он не берет трубку? Так найди! – Вижу, как Крутой сжимает руль сильными ладонями. И он даже не смотрит на меня. Я чувствую эти вибрации ненависти в мою сторону. Он пылает, и я горю. – Блядь, я рехнусь тут скоро с вами! Что-что, наемник у нас в больнице! Ах, ты не в курсе, а я в курсе! Это охранник Моники, так вот не лезьте! Вы меня поняли? Я сам узнаю, кто заказчик! Не НАДО мне помогать! Пусть Черная Борода мне наберет! Все, отбой! – рычит Крутой и отключает телефон, а я сильнее вжимаюсь в сиденье. На улице темно, мороз снова ударил. Игорь старался мне помочь, но невозможно спрятаться от льва. Он все равно меня выследил, напал и забрал себе.
Осторожно поглядываю на Савелия, на его напряженные плечи, строгий профиль. Раньше, когда мы ездили вместе, он часто целовал мою ладонь и мне нравилось. Теперь же он скорее мне пальцы отгрызет, чем коснется губами.
Сердце колотится в груди, Крутой гонит как сумасшедший по дороге, держа незажженную сигарету в зубах. Он выстрелил в того наемника. Из-за меня. Тот человек остался в больнице. Это тоже проблемы. Теперь я и в этом виновата.
Слезы наполняют глаза, сжимаюсь вся, когда Савелий поворачивается ко мне:
– Значит, так, сопля, расклад такой: я знаю, ты меня прекрасно слышишь. Да, это по твою душу палач приходил, и да, твоей смерти теперь ждут все, включая меня. Я хочу, чтобы ты сказала мне, на кого работаешь, и я очень надеюсь, что в твоей прекрасной светловолосой головушке еще осталась эта информация и мне не придется выбивать ее силой. Думай, принимай решение. Я даю тебе сутки, чтобы прийти в себя и вспомнить имя заказчика, потому что иначе…
Крутой замолчал, но мне и так все было понятно. Никто со мной больше не церемонился, никто меня не защищал. Как же прав был тогда Игорь, когда предупреждал меня, а я только смеялась. Какой же глупой и беспечной тогда была.
Валера тоже хотел помочь, но за мной пришли раньше.
Опускаю голову: не хочу, чтобы Савелий видел мои слезы. Я попалась и понятия не имею, что мне теперь делать.
Волчий билет – это ад. Я не то что нецелованная, все намного хуже. Теперь каждый мечтает перегрызть мне горло, включая вожака, и это на самом деле страшно, когда ты стал изгоем среди тех, кто принимал тебя как своего.