Бежал по коридору, не разбирая дороги.
Учителя кричали ему вслед.
Тимон ринулся за ним.
– Кирилл! Остановись!
Но Кирилл не слышал.
Он просто не мог в это поверить.
Дома. Плохие новости.
Кирилл влетел в квартиру.
В гостиной сидела его мама, её лицо было в слезах.
Рядом стояли полицейские в форме.
Тишина.
Только тихие всхлипы матери.
Один из полицейских кашлянул.
– Кирилл… – начал он.
– Это была… – голос мамы сорвался.
Полицейский плотно сжал губы.
– Самоубийство, – говорит какой-то мент, у которого на лице написано: «Я бы лучше ел гвозди, чем говорил вам это».
Кирилл замер.
– ВЫ ЛЖЁТЕ! – Кирилл вскочил.
– Кирилл… – мама подняла на него заплаканные глаза.
– Мой отец НИКОГДА бы не сделал этого! Батя бы скорее устроил тик ток батл с бандитами, чем убил бы себя!
Полицейские переглянулись.
Но один человек молчал.
Дядя Гена.
Он сидел в углу, не глядя на Кирилла.
Кирилл ощутил что-то странное.
Гена что-то скрывает.
Начало расследования.
Кирилл глубоко вдохнул.
– Это не было самоубийством! Это было убийство! И я найду убийцу! Любой ценой! – истерически заплакал Кирилл.
Глава 2: Первые подозрения
День похорон: траур, который не даёт ответов.
День похорон был серым и холодным. Небо нависало тяжёлыми облаками, будто даже природа скорбела.
Кирилл стоял перед чёрным гробом, его пальцы сжаты в кулаки.
Люди вокруг шептались, вздыхали, тихо говорили друг с другом.
Но Кирилл ничего не слышал.
Он смотрел на фотографию отца – сильного, уверенного человека, который никогда бы не сдался.
«Они врут.»
«Они хотят, чтобы я поверил в ложь.»
«Но я не поверю.»
Когда тебе 12, и ты узнаёшь, что твой отец «сам себя убил», у тебя два пути: либо ты веришь в это и живёшь дальше, либо говоришь «да ну нафиг» и начинаешь искать правду. Я выбрал второе.
Мама Кирилла: разговор перед похоронами.
Ночью, перед похоронами, Кирилл проснулся от приглушённых звуков.
Он вышел в гостиную и увидел маму.
Она сидела на полу, держа в руках папину рубашку.
Её пальцы сжимали ткань так, будто это был последний шанс его вернуть.
Кирилл сел рядом, но не знал, что сказать.
– Мам…
Она подняла на него покрасневшие глаза.
– Как? – её голос был почти безжизненным. – Как он мог… оставить нас?
Кирилл сжал челюсти.
– Он не оставлял нас.
– Кирилл… – мама закрыла лицо руками. – Мы должны смириться…
Кирилл резко встал.
– Нет!
Она вздрогнула.