– Как здорово. Расскажите. Я тоже люблю рыбу.
– Но не рестораны, – не поднимая головы от книги, произнесла Лина.
– Так я и не напрашиваюсь. Но интересно, какую рыбу попробовали?
– Акулу не решился. Заказал рыбную тарелку – всего понемногу. Но лосось превзошел все ожидания. Под свежее пиво зашел прекрасно.
– Как хорошо, что ты сидишь не напротив, – наконец-то выйдя из ступора, пробурчала Вера. Она пришла в себя, пригасив адреналин и настроившись на обычное свое поведение в ответ на абьюз. Это новое для себя понятие она открыла недавно на занятиях с психологом. И почему-то решила, что в отношениях с Никитой именно она жертва, а он ее использует. Чтобы убедиться в собственной зависимости, она даже начала читать в интернете различные статьи на эту тему.
И несмотря на то, что на кальку их отношений попадала лишь одна позиция с постелью, Вера продолжала убеждать себя, что именно Никита манипулирует и унижает ее.
– Вера, а где вы провели эти полтора часа? – повернулась к ней Надежда. Интуитивно она встала сейчас между супругами, не желая быть свидетелем семейных разборок. Однако она ошибалась с оценками их сожительства. Никита абьюзером не был. Наоборот, он постоянно пытался нивелировать реакцию жены на внешние раздражители. Хотя и понимал, что самым сильным из них является как раз он сам. Вернее, так: его пассивность в любых вопросах рядом с женой. Нежелание вестись на скандал, тихий уход с места предполагаемой битвы. И явная апатия к обсуждению глупостей. Он прекрасно видел, когда Вера пыталась манипулировать. А если честно, она в этом состоянии находилась практически постоянно. Сначала искала слабое место, потом начинала сеанс навязывания своей позиции. Обычно маркировала здоровьем. Типа, давление поднялось, потому что не взял трубку. Давила на жалость – кто же кроме мужа мне поможет? Или призывала к чувству долга: ты обещал, когда женился.
В общем, все по учебнику. И Никита смотрел на эти проделки со снисхождением. Действительно, это же был его выбор. Пусть и четверть века назад, но это его подпись навечно теперь останется в книге записей актов гражданского состояния.
На что же он тогда купился? На то, что он у Веры был первым мужчиной? Да, льстило, но не это главное. То, что она восхищенно смотрела ему в рот? Ерунда. Многие девчонки, стараясь его заарканить, делали то же самое. Была статной и ухоженной? Это теплее. Оказалась фригидной, что подтверждало ее верность до гроба? Горячо. Никогда не обсуждала даже с близкими семейных дел? О, самое прекрасное в жене. Итого: совокупность перечисленного стало неким бруствером его семейного окопа, который Никита с удовольствием постоянно покидал, уверенный за тылы.