– И я знаю. Но мне очень нравятся хорошие тряпки!
– И мне нравятся! Но ты же говоришь, что не работаешь нигде?
– Короче, слушай. Этот самый товарищ, от которого я ребёночка родила, мне какое-то время помогал, да и сейчас помогает. Деньгами. Так, серьезно помогает. Я-то тогда маленькая, безмозглая была, а матери сразу стало интересно, а откуда денежки то? Он ведь женатым оказался. Жена, сын, да ещё меня содержать надо. Мать то моя, когда живот мой обнаружила, сразу ему все перспективы обсказала. Хотя она молодец. Орать на меня не стала, на аборт меня не погнала. Ну она думала, что в нашей паре думать должен был тот, кто старше. Вот и наехала на него. Он тоже настоящим оказался. Отнекиваться не стал, ребенка признал. Да и материально поддерживал.
А у матери то у моей один вопрос, откуда мужик деньги берет. Он же по ее то меркам молоденький совсем. Спрашивать вроде совсем неудобно, но очень интересно. В общем не знаю, то ли она смелости набралась то ли звёзды сошлись, но рассказал он о том, чем занимается. Оказывается, он омуль таскает.
– Как таскает?
– Просто. Удочкой из проруби, зимой.
– Ну и что?
– Ничего. Ты что, не знаешь, сколько омуль стоит?
– Неа, я не ем рыбу
– Для тех, кто не ест рыбу, объясняю, рубль хвост.
– И дальше что? Это же он омуль таскает, а дублёнка финская у тебя
– Так мать то моя к нему в напарники напросилась! Он, конечно, долго отнекивался, но она была упорной.
– И что, они омуль таскали и тебе деньги отдавали?
– Нет, когда мне стукнуло двадцать лет, я заменила мать. Мать с дочкой, а омуль стала таскать я.
– Слушай, а как его таскают этот омуль?
– Обыкновенно, удочкой из проруби.
– Зимой что ли?
– Наверное есть те, кто и летом рыбачит, а мы зимой таскали
– Так холодно же?
– Ну ясно, понятно, зима
– И чо, зимой посреди Байкала?
– Ну да. Палатку ставили, чтобы было где передохнуть и по очереди тягали
– Ну я так понимаю, что хорошо у вас получалось?
– Сама видишь. Только нам вдвоем то нельзя.
– Почему?
– Чуть ещё одного дитенка не заделали. Тут уж мать взбеленилась, и стали мы по разным берегам омуля таскать. Пару лет так таскали. А потом потихоньку стали опять вместе ездить. Ну а земля, она слухом полнится. Опять мать узнала. И в этот раз уже пресекла на корню мою деятельность.
– Давно?
– В прошлом году. Все, не сидеть мне больше в тулупе и валенках у проруби.