Голоса были за моей спиной. Шумные, в перебой друг с другом – веселые. Они доносились за полуприкрытой дверью, от которой нисходила тонкая желтая линия. Кроме этого света, комнату ничто не освещало. Эта линия: она надламывалась над шерстяным ковром, потом переходила с него на красные доски и касалась кончиком моей кровати. Голоса шли из кухни…Мой слух. Я был способен определить человека из своей семьи по его шагам. Этот навык выработался у меня когда…
– Милен?…
– Да, что такое?
– Нам пора.
– Уже иду.
Запах. В безликую, темную комнату просочился аромат, запах духов. Я отложил фигурку на стол; мой любимый солдатик, с красивой шинелью и ружьем наготове, я очень постарался когда раскрашивал его, я им гордился, и конечно, я поправил его расположение. Ведь все должно быть на своих местах. Все должно быть идеально. Дверь закрылась за мной коротким, негромким щелчком.
Отбытие
С первого этажа отозвалось…
– Милен?…Миле-ен?
Запах духов все еще отдавался терпким, кисловатым привкусом. Я прошел от окна в коридоре по мягкому ковру, завернул к лестнице напротив и помчался по ней вниз. Ботинок задел о чуть выпирающий уголок красного ковра, я споткнулся и топнул ведущей ногой чтобы удержать равновесие. И услышал:
– Ах, Милен – нежный голос, – ты не ушибся, аккуратней дорогой. Ты не виде брата? Ох, нам ведь скоро пора.
– Он у себя в комнате дорогая, уверен, он придет как настанет время.
Этот голос…
Передо мной встала фигура – горделивая осанка, проницательный взгляд. Гордо поднятое лицо с легким прищуром над высокими скулами. Мой отец.
–А, Милен, как ты дорогой?
Отец положил свою руку на мою голову. Тяжелая. Властная. Я прильнул и крепко обнял отца. Его глаза блеснули и лицо окрасила теплая улыбка.
– Побудь здесь, – мои плечи обхватили папины руки, его глаза, отдающие теплым, слегка бледным, словно потускневшим изумрудом смотрели на меня прямо. Прищур никогда не покидал отцовских глаз – Скоро выйдет брат и можно будет отправляться. С этими словами он провел ладонь по моему подбородку и ушел.
Он ушел к даме в пурпурном платье, что-то ей сказал и увел в гостиную, я не последовал за ними. Оглядкой я заметил что они смеются, стоя у фотографий над камином. Женщина коротко кивнула, а глаза отца были ярче огня в камине. Он смотрел на даму и словно был во сне. Я прошел в комнату напротив – в вестибюль. Здесь прибиралась служанка, она заметила меня и улыбнувшись поклонилась, затем быстро скрылась в другой комнате. Я уставился в окно. Подоконник был холоден, уголки стекла покрылись снежным узором. Во дворе дома, прямо напротив меня, дворецкий руководил сбором экипажа, громко, так что было слышно здесь, и слегка размахивая одной рукой и убрав по джентльменски вторую за спину, отдавал команды кучеру. Дворецкий стоял ровно, сложенные вместе руки, когда команды были не нужны, длинный черный костюм над белыми штанами, и прямая осанка запросто позволяли спутать его с дворянином. Кучер; нос его горел, не мог похвастаться нарядом, но все же не был беден, коренаст и крепок, к тому же он был очень добр. Энергично и без ошибок выполняя приказы дворецкого он уселся к возжям и подал знак о полной готовности. Дворецкий кивнул и на месте повернувшись направился к дому. На темном дереве подоконника появилась тень. Взгляд с улицы вернулся в комнату, обратился к силуэту на стекле. Аромат роз. Эта спокойная, тихая аура. Это была она, я резко обернулся и подался вперед, крепко ухватив ее талию руками.