Войдя в какой-то дом, я застываю прямо напротив входа, ибо вижу на стене отрывной календарь. Обнаруженные на нём цифры просто не могут быть правдой, потому что отстоят от известных мне на двадцать пять лет. На календаре – двадцать четвертое сентября сорок второго года. Я смотрю, не отрывая взгляда, а затем опускаюсь на пол, чтобы не лишиться чувств.
Как такое может быть? Я сейчас должна быть глубокой старухой, а не маленькой девочкой! И что произошло? Почему? Ответов на эти вопросы у меня нет, зато, поднявшись, я обнаруживаю зеркало. Из зеркала на меня смотрит кофулька лет восьми, наверное, в простом платье, с испуганными глазами и явно недавно плакавшая. Светлые волосы выбились из косы, что заставляет сердце ёкнуть, ибо было бы мне за такое… Голубые глаза наполнены страхом.
В первую очередь я переплетаю волосы, чтобы не быть выставленной на посмешище, хотя я уже явно не институтка. Я, похоже, сирота. Опять никому не нужная и никому не важная. Но я в доме, и мне нужно решить: я остаюсь тут, или же иду к людям? Оставаться боязно, вдруг опять злые революционеры нагрянут. А у людей тоже, я же ничего кругом не знаю…
Наверное, раз я изменилась, то как княжна уже не выгляжу, надо ещё не вести себя так же, и тогда революционеры не будут меня есть? А может быть, это не революционеры, а кто-то более страшный? Но кто может быть страшней революционера? Почему-то мне не хочется знать, но, скорее всего, придется. Тогда мне нужно найти съестного, поесть самой и взять с собою, ибо кто знает, где найду я людей и насколько это будут люди. Не приведи Господь революционеры. Хотя сюда они скорей придут, значит, надо спрятаться.
Как-то необычно я рассуждаю, но спрятаться надо, а то появится ещё такой «рыцарь», чтобы попользовать невинную девицу и неведомо что со мной сделать ещё. Если календарь не обманывает, то я вокруг не знаю ничего, что люди сразу увидят. Значит, вспомню, каково мне было в институте первые месяцы и буду вести себя так же. Глядишь, и не будут мучить сиротку.
В доме, выглядящем так, будто тут толпа злыдней топталась, я нахожу платье, вполне мне по росту, затем суму и немного хлеба. Ещё нужно водицы набрать, но с колодцем я не справлюсь, потому решаю идти, как есть. Обуви у меня нет, но то дело привычное, потому как по снегу мы голыми ступнями бегать повинны были, справлюсь как-нибудь.