Вместе с молчаливым чином мы спускаемся по лестнице, хотя мне хочется рыдать и бежать куда глаза глядят, но я не могу уронить своё достоинство. Я очень хорошо понимаю, что моя прежняя жизнь закончена, впереди не ждёт ничего хорошего, а смогу ли я выжить в тюрьме – сие мне неведомо. Но я иду вперёд, потому что иного выбора мне не оставили не стоившего моего доверия люди. Что же, когда меня казнят, кто-нибудь да вспомнит обо мне, хотя бы для того, чтобы плюнуть на могилу. А есть ли могилы у казнённых?
За воротами ожидает карета с решётками – это точно для меня. Действительно, меня усаживают внутрь, дверь захлопывается с могильным скрежетом, и карета отправляется в путь. Глазами, полными слёз, я провожаю ставшее родным здание Смольного института. Я почти в панике, ведь и сама не осознаю, что происходит и что со мной сейчас будет.
Карета движется, насколько я вижу, к самой большой тюрьме. Наверное, там держат «политических», таких, как я. Я теперь политическая заключённая. Скажут теперь, что злоумышляла на Царя, и всё, закончится моя жизнь. А сказать могут, потому как листовки призывают его свергать. А трон, как нам об этом говорит история, можно оставить только вместе с головой.
Карета катится, меняя мою судьбу, а я стараюсь не дрожать слишком откровенно. Говорят, в тюрьме плетьми бьют и калёным железом прижигают, а ещё могут язык оторвать и пальцы раздробить. Плетьми-то, вестимо, намного больнее, чем розгами, может быть, и умру сразу, не дожидаясь калёного железа.
Вот спустя бесконечно долгое время меня выводят из кареты. Глаза мои полны непролитых слёз, в сердце ужас, а в мыслях только бесконечный страх. Я шепчу молитву, но понимаю: не защитит, совсем не защитит Господь, ведь он на их стороне. Значит, нужно готовиться к обнажению и боли. Мне страшно! Я не хочу! Пусть лучше сразу убьют, чем проходить через такое!
– Для начала, княжна, вы поговорите с вашими товарищами по борьбе, – хмыкает сопровождающий меня полицейский чин. – Ну а затем прикоснётесь к «делу революции», – в голосе его мне слышится издёвка.
Я не понимаю, о чём говорит этот не представившийся мужчина, но ему и не нужно моё понимание – он ведёт меня тёмным коридором, каким-то очень страшным, на мой взгляд. Серые стены, какие-то скрипы, решётки, открывающиеся перед нами, но я чувствую себя так, как будто сейчас умру, потому что происходящее просто жутко, на мой взгляд. Наконец он останавливается перед железной дверью, заглядывает в глазок, а затем отпирает её.