Вылезаю, на ватных, непослушных от долгого сидения ногах, на ровную бетонированную площадку, на которой уже переминается, в нетерпении, Марк.
Осматриваюсь. Море, цвет которого не такой, как в Турции – оно немного зеленоватое, вернее, бирюзовое; площадка, с которой уезжает такси доходит до ажурных ворот, за которыми пышные деревья и кусты, каких я никогда не видывала; за ними возвышается верхний этаж виллы, с красной, черепичной, на вид, крышей… И безоблачное голубое небо, с изливающим зной солнцем…
Мне не хочется никуда идти, хочется стоять и греться под жаркими лучами, но Марк торопит:
– Пойдем, пойдем!
Плетусь следом за ним к воротам, он протягивает руку к звонку, но железные створки разъезжаются.
– Нас ждут! – улыбается Марк, и мы входим во двор…Или как оно у вилл называется.
Широкая дорожка, окруженная с двух сторон пышной декоративной растительностью и цветами, ведет к дому, открывавшемуся во всех красе, но я смотрю не на него.
Нам навстречу идет, улыбаясь, женщина лет тридцати – высокая грудастая блондинка в темных очках, белой майке, и в белых же шортах… Эта одежда подчеркивает коричневый до черноты загар ее обладательницы, и почти не скрывают красивое ухоженное тело. Такие фигуры, как у нее, называют спортивными.
– Привет, милая! – произносит Марк, и кивает на меня – Это моя дочь, Полина.
От этих слов снова крутит желудок – зачем он так? Зачем представляет своей дочерью, если это неправда?
– А это Ольга! – говорит он, показывая на женщину.
Просто Ольга? Жена, или… кто?
Кажется, такое представление задевает и блондинку – ее улыбка увядает. Но появляется снова, когда Марк ее обнимает, и целует.
Смотрю на ладони женщины, поблескивающие кольцами, украшающими пальцы. Эти руки скользят по спине Марка, а затем и ниже. Задерживаются там, и снова возвращаются вверх. А Марк прижимает ее к себе, и, судя по движению рук, тоже не спинку наглаживает!
Ольга коротко и глухо хихикает.
Вот ведь! Без всякого стеснения! И будто год не виделись! Чувствую себя неловко – словно подглядываю. Еще, ощущаю себя лишней.
Опять ревную – он мой, а тискает другую!
Мой кто?
Что за чушь!
Наконец,эти отлипает друг от друга, и ведут меня в дом.
В нем прохладно, просторно и…пусто. Мало мебели. Минимализм это называется! Мне бы присесть…
Еще, хочу на улицу, на солнце.