Все загудели, заговорив на непонятном мне языке, задвигались, начали что-то делать, точно к чему-то готовились. А я всё никак не могла прийти в себя после речи и оторвать взгляд от Арни. А точнее от того, кто позади него стоял.
Тинг.
Мерещилось? Слишком обдолбалась? Или просто из-за страха?
Улыбнулась.
Бледное лицо, узкие карие глаза, чёрные спутанные волосы… Она казалась живой, вот только вся её полупрозрачная одежда была в крови.
– Иди ко мне…
Шаг. Два. Ещё один.
Ноги сами понесли меня вперёд, пока разум всё твердил о том, что это невозможно. Тинг пропала. Все об этом говорили. Все смирились с её потерей. И я в том числе.
Но вот же она, стояла так близко…
Кто-то что-то возмущённо сказал, когда я растолкала пару человек, послышался голос Инграма, чей-то шёпот, словно мёртвые жаждали поговорить со мной, достучаться до ещё живого сердца…
Вот только им принесли мёртвое.
Ведь тело Тинг лежало прямо перед моими ногами.
Иногда жизнь становится очень знакомой. Иногда в глазах у жизни появляется до боли знакомый блеск. Вся жизнь – это вендетта, заговор, мандраж, оскорбленная гордость, вера в себя, вера в справедливость ее приливов и разливов.
Мартин Эмис
– Уродина!
– Страшная, страшная!
Пинок, белая краска, крошки хлеба – всё прилетало в меня уже в который раз. Из детей почти все были китайцами, изредка среди них встречался ещё бледнее цвет кожи другой национальности. Но и такие потешались надо мной, как над разорванной куклой, изляпанной в грязной луже. Воспитательница Лин, увидев новые издевательства, быстро разогнала детей от меня. Она наклонилась ко мне, семилетней девочке, и вытерла рукавом старого свитера слёзы.
– Опять обижают?
– Д-да, – заикаясь, пыталась успокоиться я. – П-почему все считают меня некрасивой?
Женщина кинула усталый взгляд на обтрёпанные стены игровой комнаты.
– Ты другая, – она перевернула мою ладонь, чтобы та смотрела в потрескавшийся белый потолок. – И не только из-за цвета кожи или глаз… они видят в тебе совсем иной характер.
– Это моё!
К нам подбежала девчонка лет восьми и ткнула пальцем в кусок тряпки, которую я держала в руках.
– Правда, сяо-Киу? – воспитательница Лин выпрямилась и строго посмотрела на нас двоих.
– Нет! – быстро возразила я, вжавшись искусанными ногтями в ткань. – Я нашла это на улице! Оно лежало никому ненужное…