Но почерк уже иной, а точнее это вообще напечатанный лист. Я сразу догадалась, что это предназначалось Тинг: вчера я видела её тело, покрытое ножевыми ранами. Остекленевшие глаза, посиневшая, уже немного иссохшая, загноившиеся порезы, тёмно-бордового цвета кровь. Вот так выглядела смерть – безутешная жрица, ликовавшая каждый раз от пойманной души и бесконечно рыдающая от криков, стонов, плача. Лишь смерть видела столько жизни, сколько не видел никто из нас.
Слёзы одинокими каплями падали с водопада в ущелье сожаления, горечь крапивой прорастала в горле, утрата ощущалась как смена солнца на луну. Холодное, безжизненное, никчёмное существование – порой так ощущалась моя судьба в самые страшные моменты. Пока я вновь не вставала на ноги и гордо не шла вперёд. Но вчера… вновь подкосилась. Прошлое напомнило о себя жуткими тенями, а убийство… показало мне то, от кого я скрывалась.
В тот миг, когда я увидела Тинг, я поняла, что потеряла её навсегда.
Как так получилось, что тело оказалось у секты? Неужели они её похитили и убили? И почему именно Тинг? Связана ли она была с ними ещё при жизни? И почему не было вони от её шестидневного тела? Вопросы роились в голове, как мухи над мёртвой тушей, а тут ещё и эта записка. Уже вторая. Радовало, что написана она не мне.
«…берегись, девочка-ворон…»
Я ещё раз окинула комнату взглядом, пытаясь найти, что поможет мне приблизиться к разгадке убийства Тинг. Анна вчера обмолвилась, что Тинг интересовалась историей жизни Рэбэнуса Донована. Возможно, Тинг как-то помешала планам его культу, за что её и убили? Если это были они, конечно, а не кто-то иной, вообще посторонний. С другой стороны, зачем секте тогда понадобилось тело?
Я с трудом напрягла память. После увиденного… я пробыла на собрании недолго и по-тихому смылась, чтобы быстрее забыть весь кошмар. И не вспоминать прошлое. Поэтому, что стало с телом убитой, я не знала, но это можно легко выяснить у Арни или у Инграма. И, казалось бы, на этом можно было бы и остановиться, но… я чуяла, что здесь что-то ещё. Что-то не так.
Что-то явно связано с Рэбэнусом.
Взгляд зацепился за книги. Никогда не видела, чтобы Тинг читала их, а вот мангу и комиксы – пожалуйста. Значило ли это, что среди них она хотела что-то спрятать? Коричневые, зелёные, яркие, золотистые – всякие разные, но одна из них слишком потрёпанная, точно её кто-то часто открывал или ронял. Я взяла её в руки: лёгкая, невзрачная, со стёртым названием. Открыла – и улыбнулась во все зубы, обожая себя за свою гениальность.