Обряд бракосочетания совершил член Синода и протопресвитер Спасо-Преображенской церкви Лукьян Протопопов. Венец над головой жениха держал великий князь Константин, над невестой – канцлер граф Безбородко. При пении «Тебе Бога хвалим» войска произвели пальбу троекратным беглым огнем, на который отвечал гром пушечных выстрелов с Петропавловской и Адмиралтейской крепостей и яхт на Неве. Звон колоколов не смолкал над столицей три дня; двухнедельные празднества завершились блистательным фейерверком на Царицыном лугу.
На сей раз вспомнили и о Лагарпе – он был награжден десятью тысячами рублей.
Ближайшей обязанностью шестнадцатилетнего мужа по-прежнему оставалось ученье. Между тем весь пыл Александра уходил совсем на другие занятия. «Весьма боюсь, – говорил приближенный цесаревича Ф.Ф. Ростопчин, – не повредила бы женитьба великому князю: он так молод, а жена его так хороша собою». А Протасов со вздохом отмечал, что после свадьбы великий князь «отстал нечувствительно от всякого рода упражнений… от всякого прочного умствования».
Придворное окружение внушило Александру, что теперь, после женитьбы, он вполне может располагать собой, и великий князь самозабвенно упивался своей независимостью и самостоятельностью: сверх меры шалил с братом и парикмахером Романом, ездил на вахтпарады к отцу в Гатчину, молодецки пил вино и с удовольствием отбросил прежнюю учтивость в обращении с женой. Вид Протасова нагонял на него скуку, и Александр убегал от него в уборную Елизаветы Алексеевны, куда наставник не мог за ним следовать. Единственный учитель, который еще кое-как продолжал с ним занятия, был Лагарп. Но и он со дня на день ожидал своего увольнения.
IV
Алкивиад… мог подражать в равной мере как хорошим, так и плохим обычаям. Так, в Спарте он занимался гимнастикой, был прост и серьезен, в Ионии – изнежен, предан удовольствиям и легкомыслию…
Плутарх «Сравнительные жизнеописания»
Когда-то, в пору своей молодости, Екатерина II писала: «На этом свете препятствия созданы для того, чтобы достойные люди их уничтожали и тем умножали свою репутацию». Этому правилу она с неутомимой энергией следовала всю свою жизнь, и теперь, в конце 1793 года, намеревалась уничтожить последнее препятствие – отстранить цесаревича Павла Петровича от престола.
Обстоятельства благоприятствовали этому намерению: закон Петра I 1722 года о престолонаследии разрешал государю самому назначать себе преемников и отрешать от трона наследников. Закон этот, явившийся следствием семейной драмы великого преобразователя, как нельзя более соответствовал обстановке, сложившейся в семье самой императрицы. Екатерина, ничего не делавшая на пустом месте, после возвращения из путешествия в Крым приступила к историческому изучению вопроса о престолонаследии: читала петровскую «Правду воли монаршьей» и указы о наследниках престола со времен Екатерины I. Результатом этих занятий стала собственноручная заметка императрицы, из которой видно, что она прямо соотносила дело царевича Алексея со своими отношениями с Павлом.