– С инфицированными! То есть проклятыми! Девушка, заболевшая в нашем поместье… – Меня начало потряхивать. – Мы же выяснили, что она принесла заразу из Боавентарры. Да, ее вылечили, и все о ней забыли. Но болезнь никуда не делась!
– Погоди, как не делась? – озадачился Каллен и сел обратно на обтянутый тисненой кожей диванчик. – Юльвар при мне отправлял вестника с пробиркой лекарства в Боавентарру и в письме указал со слов Алексина, в каких городках по тракту закрыть кордоны и обследовать трактиры.
– С каким лекарством? – вопрос задал серый квадрат, я не успела.
– С кровью лейри. – Роэль внимательно посмотрел на меня, на лорда Сергрэйва и пояснил: – Изначальное проклятие сделали на крови мертвого лейри. Живая кровь его собрата в этом случае – лучшее лекарство.
– А-а, вот вы о чем, – кивнул серый квадрат. – Понятно. Кстати, одно из обвинений, официально предъявленных старшему принцу, гласит, что это он навел проклятие на Боавентарру. Поэтому и знал заранее, как его вылечить. И где искать.
Я задохнулась от неожиданности и негодования. Ничего себе, средневековая логика! Если знаешь, как лечить чуму, значит, ты и наслал, на костер тебя!
Вот гады!
– Но ведь вся комиссия видела, что это не так. И вообще, лекарство обнаружил скорее Юльвар, чем Алекс!
– Изначально это обвинение вообще собирались предъявить вам, леди София, – пояснил между тем Сергрэйв. – Но Алексин сам… хм… проболтался о том, как именно предотвратили эпидемию. Это сразу вызвало новые подозрения. И тем самым отвело опасность от вас.
Мы с друзьями мрачно переглянулись после этих слов. Я все больше и больше подозревала, что тут что-то нечисто. А еще были у меня смутные сомнения, что далеко не мой муж тут главный злодей всея новеллы. Кто-то должен стоять за всем этим бедламом! Просто обязан! Авторский произвол авторским произволом, но… да взять ту ночь, когда петушок-лейри своей кровью обезвредил проклятие в наших комнатах. Кто-то же его навел! А когда оно не сработало – живо привел к нашему порогу императорскую гвардию с обвинениями… М-да. Все так быстро произошло, что я не успела не то что предпринять какие-то действия – даже понять, что происходит. Потому что только в книге все кажется легко и просто. А в жизни иначе.
Я оглянулась вокруг, наблюдая за своими друзьями. За братом. В начале моего попадания все они были для меня словно ширмы-картонки. Казались мне неинтересной открытой книгой просто потому, что я о них читала. Якобы об их чувствах и мыслях. Об их поведении.